Доброключения и рассуждения Луция Катина (адаптирована под iPad). Борис Акунин

этой безобидной нацией.

      – Неужто в Кенигсберге нет никого, кто угостил бы вас пивом?

      – Я ни с кем здесь не знаком.

      Господин приподнялся.

      – Не позволите ли к вам подсесть? Не люблю пить в одиночестве.

      Переместившись, он представился Михаэлем Райзнером, зубным лекарем.

      – А я Луциус Катинсен.

      – Улыбнитесь пошире, – весело попросил приветливый немец. – Я всю жизнь гляжу людям в рот и научился читать характеры по зубам.

      Луций засмеялся, сочтя эти слова за шутку.

      – Превосходные зубы! – восхитился господин Райзнер. – Вы совершенно здоровы, бодры и проживете долгую жизнь. По какому делу вы в Кенигсберге?

      – Проездом. Я следую в герцогство Вюртембергское, в тамошний Тюбингенский университет.

      – И путешествуете в одиночестве? Как это, должно быть, грустно! – огорчился за молодого человека сердобольный лекарь. – Мне желалось бы оставить у вас добрую память о кенигсбергском гостеприимстве. Эй, трактирщик, пива моему шведскому другу!

      Хоть Катин и отказывался, но щедрый кенигсбержец настоял на своем.

      Перед Луцием поставили увенчанную пеной кружку.

      Смущенный и тронутый, он поглядел вокруг и вдруг заметил, что неприятный сосед слева, тот, что в зеленом кафтане, чуть покачивает головой – черт знает в каком значении. Должно быть, в ответ каким-то собственным мыслям, таким же кислым, как он сам.

      – Выпьете за здоровье нашего короля Фридриха? – предложил Райзнер.

      Отказываться было бы неразумно. Катин кивнул.

      – Все вниманье! – провозгласил лекарь, вставая и воздевая свою кружку. – Сей славный юноша пьет за здоровье его величества – и за мой, Михаэля Райзнера, счет!

      Верно, у них тут такой обычай, подумалось Луцию. Он тоже поднялся, поклонился глазеющим на него людям, причем мрачный опять мотнул головой и сделал еще некий знак бровями. Надо будет после подойти и спросить, чего он хочет, сказал себе наш герой.

      Он пригубил пиво, которое оказалось горьким и жидким.

      – Еще, еще! – подбодрил угощающий.

      Но стоило Катину как следует приложиться, как он был остановлен – прегрубо ухвачен за локоть.

      – Довольно, – сказал Райзнер.

      Он больше не улыбался, лицо его утратило всякое добродушие.

      – Вы все свидетели, что этот человек пил пиво за короля, оплаченное мною, Михаэлем Райзнером, патентованным вербовщиком армии его величества! – громко объявил никакой оказывается не лекарь залу, а Луцию молвил: – Всё, парень. Ты зачислен на службу в великую прусскую армию. Следующие двадцать лет будешь покупать себе пиво из солдатского жалованья – 3 талера 15 грошей в месяц.

      Что это не шутка, Катин понял, оглядев трактир. На него глядели с жалостью, а левый сосед, недавно подававший невразумительные знаки, ныне произвел другой, совершенно ясный: постучал себя костяшками пальцев по лбу.

      – Подите вы к черту с вашим пивом! – рассердился тогда