Полоса черная, полоса белая. Екатерина Островская

моя сладкая жизнь – дольче вита. Теперь отправлюсь на Киевское шоссе, к отстойнику для дальнобойщиков. Набьюсь к кому-нибудь в попутчики. И через пару деньков буду на песочке у моря косточки греть. Только я так понимаю, что теперь мне надо новой ксивой обзаводиться, а то Калошин – слишком приметная фамилия. Стану Ивановым или Петровым… Жизнь все равно теперь будет новая.

      – Как паспорт раздобудешь?

      – Да это не проблема.

      Ерохин поднялся с травы и протянул руку.

      – Ну, тогда прощай.

      Калоша тоже поднялся.

      – Спасибо вам за все.

      Потом задумался и развел руками:

      – Я с него ботинки еще снял, если уж быть искренним до конца. Совсем новые были из хорошей кожи. Модель называется «оксфорд». Акоп взял, косую за них отстегнул… И еще: в носке, что был на трупе, нашел банковскую карту. Снять с нее бабла все равно не удастся – я же пин-кода не знаю. Да тут и фамилии владельца нет. Странная карточка какая-то…

      Бомж достал из кармана пластиковый прямоугольник.

      – Какой-то «Лоял»-банк. Может, того парня из-за этой карты и грохнули?

      Ерохин взял карту и начал рассматривать.

      – Иностранный банк: не слышал про такой. Но я в этих делах не силен. А то, что нет фамилии клиента, скорее всего, обозначает, что это корпоративный или офшорный счет.

      – Ну, ладно, я пошел, – произнес Калоша.

      Повернулся, сделал несколько шагов, но остановился.

      – Сергей Николаевич, вы все же загляните в подвальчик. Скажите Акопу, чтобы он тоже слинял побыстрее.

      Вход в обувную мастерскую был со двора. Над единственным окошком подвальчика висела вывеска. Окошко было узким и длинным, вывеска была такой же: «У Акопа пошив, ремонт и полная реанимация обуви». Буквы были аккуратными и ровными – вряд ли сапожник писал их сам – вероятно, это было творчество Калоши.

      Ерохин, перед тем как подойти, осмотрелся: двор был пуст – только в конце его, возле трансформаторной будки, стояли пара автомобилей.

      Ступени были высокими и крутыми.

      Сергей спустился, толкнул тяжелую металлическую дверь и сразу оказался в помещении, перегороженном высокой стойкой, за которой располагался стол сапожника, полки с обувью и большим рекламным плакатом с Ким Кардашьян в нескромном бикини.

      На плакате крупная надпись: «Багамы – место вашей мечты. Перелеты в Сен-Винсент с большими скидками».

      Под самой впечатляющей частью тела Кардашьян висела полка, на которой стояли бежевые ботинки с перфорированными носками и прикреплен лист бумаги с корявой надписью шариковой ручкой: «Самые лутшые батинки в мире «Оксфорд» натуралная кожа размер 43 цена 10 тысяч даром».

      В помещении было пусто.

      – Хозяин! – позвал Ерохин, потом постучал по стойке и крикнул: – Акоп!

      Перегнулся через стойку и увидел мертвое тело.

      Сапожник лежал на спине. Убит он был двумя выстрелами в грудь в область сердца. В руке он сжимал нож для разрезания кожи: очевидно, Акоп пытался защищаться. Ящики, находящиеся