Обитатели миража. Абрахам Меррит

тайное имя, известное только нам двоим. Он назвал меня Дегатага – «стоящий так близко, что двое становятся одним».

      Мой единственный дар, кроме силы, необычная способность к языкам. Вскоре я говорил на чероки, будто был рожден в этом племени. Годы в колледже были самыми счастливыми в моей жизни. Потом Америка вступила в войну. Мы вместе оставили Дартмут, побывали в тренировочном лагере и на одном и том же транспорте отплыли во Францию.

      И вот, сидя под медленно светлеющим аляскинским небом, я вспоминал прошлое… смерть моей матери в день перемирия… мое возвращение в Нью-Йорк в откровенно враждебный дом… жизнь в клане Джима… окончание горного факультета… мои путешествия по Азии… второе возвращение в Америку и поиски Джима… и эта наша экспедиция в Аляску, скорее из чувства дружбы и любви к диким местам, чем в поисках золота, за которым мы якобы отправились.

      Много времени прошло после войны… и лучшими все же были два последних месяца. Мы вышли из Нома по дрожащей тундре, прошли до Койукука, а оттуда к этому маленькому лагерю где-то между верховьями Койукука и Чаландара у подножия неисследованного хребта Эндикотта.

      Долгий путь… и у меня было такое чувство, будто только здесь и начинается моя жизнь.

      Сквозь ветви пробился луч восходящего солнца. Джим сел, посмотрел на меня и улыбнулся.

      – Не очень хорошо спалось после концерта, а?

      – А что ты сказал своим предкам? Они тебе дали поспать.

      Он ответил беззаботно, слишком беззаботно: «О, они успокоились». – Лицо и глаза его были лишены выражения. Он закрыл от меня свой мозг. Предки не успокоились. Он не спал, когда я считал его спящим. Я принял быстрое решение. Мы пойдем на юг, как и собирались. Я дойду с ним до полярного круга. И найду какой-нибудь предлог оставить его там.

      Я сказал: «Мы не пойдем на север. Я передумал».

      – Да? А почему?

      – Объясню после завтрака, – ответил я: я не так быстро придумываю отговорки. – Разожги костер, Джим. Я пойду к ручью за водой.

      – Дегатага!

      Я вздрогнул. Лишь в редкие моменты симпатии или в опасности использовал он мое тайное имя.

      – Дегатага, ты пойдешь на север! Ты пойдешь, даже если мне придется идти впереди тебя, чтобы ты шел за мной… – Он перешел на чероки. – Это спасет твой дух, Дегатага. Пойдем вместе, как кровные братья? Или ты поползешь за мной, как дрожащий пес по пятам охотника?

      Кровь ударила мне в голову, я протянул к нему руки. Он отступил и рассмеялся.

      – Так-то лучше, Лейф.

      Гнев тут же покинул меня, руки опустились.

      – Ладно, Тсантаву. Мы идем на север. Но не из-за себя я сказал, что передумал.

      – Я это хорошо знаю!

      Он занялся костром. Я пошел за водой. Мы приготовили крепкий черный чай и съели то, что оставалось от коричневого аиста, которого называют аляскинским индюком и которого мы подстрелили накануне. Когда мы кончили, я заговорил.

      2. КОЛЬЦО КРАКЕНА

      Три года назад,