Тень, ползи!. Абрахам Меррит

подозрительно посмотрел на него и спросил:

      – Ты не знаешь имена своих гостей? Эта девушка там внизу – мадемуазель Дахут д'Ис де Керадель.

      Билл ответил:

      – Нет, я этого не знал. И Лоуэлл представил ее только как де Керадель.

      Спустя минуту он сказал:

      – Вероятно, еще одна порция тебе не повредит. А я присоединюсь.

      Мы выпили. Он небрежно заметил:

      – Никогда раньше не встречался с ними. Де Керадель позвонил Лоуэллу вчера утром, как один известный психиатр другому. Лоуэлл заинтересовался и пригласил его с дочерью на обед. Старик очень любит Элен, и со времени своего возвращения в город она всегда на его приемах играет роль хозяйки. Она его тоже любит.

      Он допил свой коньяк и поставил стакан. Потом по-прежнему небрежно добавил:

      – Я так понял, что де Керадель здесь уже больше года. Однако до вчерашних интервью, твоего и моего, он ни разу нас не навещал.

      Я подпрыгнул, когда до меня дошло, на что он намекает. Я сказал:

      – Ты хочешь сказать…

      – Ничего не хочу. Просто указываю на совпадение.

      – Но если они имеют отношение к смерти Дика, зачем им рисковать, приходя сюда?

      – Чтобы узнать, много ли нам известно. – Он колебался. – Это может ничего не значить. Но… именно о таких случаях я думал, готовя свою наживку. А де Керадель и его дочь похожи на рыбу, которую я надеялся поймать… особенно теперь, когда я знаю о д'Ис. Да, особенно.

      Он обошел вокруг стола и положил руки мне на плечи.

      – Алан, то, что я думаю, может показаться тебе сумасшествием. Да и мне самому иногда кажется. Не Алиса в Стране Чудес, а Алиса в Стране Дьявола. Я хочу, чтобы сегодня ты говорил все, что придет в голову. Вот и все. Пусть тебя не удерживают соображения вежливости, приличия, удобства или еще какие-нибудь. Если считаешь, что твои слова могут стать оскорблением, пусть так и будет. Не заботься о том, что подумает Элен. Забудь о Лоуэлле. Говори все, что приходит в голову. Если де Керадель будет утверждать что-то, с чем ты не согласен, не слушай вежливо, возражай ему. Если он сорвется, тем лучше. Выпей столько, чтобы всякие сдерживающие соображения о вежливости тебе не мешали. Ты будешь говорить, я – слушать. Понятно?

      Я рассмеялся и сказал:

      – In vino veritas. Твоя мысль заключается в том, что vino мое, а veritas – у противников. Здравая психология. Ладно, Билл, выпью еще немного.

      Он сказал:

      – Ты знаешь свои возможности. Но будь осторожен.

      Мы спустились вниз к обеду. Я чувствовал себя заинтересованным, веселым и беззаботным. Представление о мадемуазель упростилось до тумана серебристо-золотых волос с двумя фиолетовыми пятнами на белом лице. С другой стороны, Элен оставалась четкой античной монетой. Мы сели за стол. Доктор Лоуэлл сидел во главе, слева от него де Керадель, справа мадемуазель Дахут. Элен сидела рядом с де Кераделем, а я рядом с мадемуазель. Билл сидел между мной и Элен. Стол был красиво убран, и вместо электричества горели свечи. Дворецкий принес коктейли. Я поднял свой и сказал Элен:

      – Ты прекрасная античная монета, Элен. Тебя отчеканил Александр