Лунная дорога. Часть 2. Татьяна Герцик

Неужто опять подружка-однодневка? Какая досада!

      Макс нарочито громко позвал:

      – Оливия, к нам гости.

      Оливия? Она что, иностранка? Имя какое-то странное.

      Из кухни торопливо вышла девушка в пестром фартуке, джинсах и футболке. Лет двадцати семи – двадцати восьми, натуральная блондинка с очень светлыми, почти платиновыми, волосами, светло-голубыми глазами, стройная, высокая, очень изящная, я бы сказала – породистая. К моему удивлению, далеко не красавица, но очень даже ничего. Невероятно располагающая.

      Увидев нас, приветливо заулыбалась, от глаз к вискам побежали тонкие морщинки, и она превратилась в очень даже привлекательную особу. Вот что значит врожденный шарм! Она относилась к тем редким женщинам, что с возрастом становятся только интереснее. Завидую. Мне такой никогда не стать. Это дар природы. Или породы, смотря как смотреть.

      – Здравствуйте! – нет, не иностранка, никакого акцента не слышится. – Вы родные Максима?

      Мама обрадовалась, девушка ей приглянулась, как и мне, и торопливо подтвердила:

      – Да. Я его мама, Ксения Михайловна, это его сестра Маша, а это мой муж Денис Дмитриевич.

      Представив нас, она с выжиданием уставилась на девушку.

      Та, в свою очередь, на Макса. Бедняге отчего-то очень не хотелось знакомить ее с нами, но пришлось сказать:

      – Это Оливия, моя знакомая.

      После данной ей характеристики Оливия как-то скептически приподняла уголки губ, но тут же спохватилась:

      – Пусть вас не смущает мое имя. У меня мама – переводчица старой школы, она обожает Шекспира. И больше всего – «Двенадцатую ночь». Считает ее мировым шедевром. Очень жалеет, что нет достойного перевода на русский язык.

      Я удивилась. Вроде переводов Шекспира много, причем переводили его настоящие таланты. Мне больше всего нравились переводы Лозинского и Щепкиной-Куперник, ну и сонеты в переводе Маршака. Они у нас, кстати, все в домашней библиотеке есть. Понятно, что подлинники все равно лучше, но идеал, как известно, недостижим.

      Заметив, что нас несколько озадачило ее необычное имя, она предложила:

      – Зовите меня просто Оля, меня все так зовут. Многие даже не подозревают, что я не Ольга, а Оливия. Меня полным именем только Максим называет.

      Мама быстро согласилась:

      – Да, Оля – как-то привычнее.

      Мне-то как раз больше нравилось Оливия: романтичнее оно и необычнее, но я ничего говорить не стала. Зачем? Что-то Макс и без того сердито хмурится, с неодобрением поглядывая на нашу навязчивую братию.

      Оливия пригласила всех к столу:

      – Я напекла посикунчиков на скорую руку. Не хотите попробовать?

      Ответила мама, как главный в нашей компании:

      – Звучит заманчиво. Но ведь на всех не хватит?

      Она рассмеялась. Но как-то невесело.

      – Это же пирожки-скороспелки. Они за несколько минут готовы. Я сейчас еще пожарю. Они со сковородки гораздо вкуснее. Потом уже не то.

      Мы всей гурьбой двинулись на кухню. Расселись за небольшим столом, но Оливия садиться не стала.

      – Давайте