Ящик Пандоры. Бернар Вербер

не дано до конца от зла, от скверны телесной

      Освободиться…

      …Одни, овеваемы ветром,

      Будут висеть в пустоте…

      Чтобы немногим затем перейти в простор Элизийский.

      Время круг свой замкнет, минуют долгие сроки, —

      Вновь обретет чистоту, от земной избавленный порчи,

      Душ изначальный огонь, эфирным дыханьем зажженный.

      Времени бег круговой отмерит десять столетий, —

      Души тогда к Летейским волнам божество призывает,

      Чтобы, забыв обо всем, они вернулись под своды

      Светлого неба и вновь захотели в тело вселиться»[5].

6.

      Тучи постепенно расступаются перед розовым солнцем. Голуби под окном шумно предаются любовным играм. Рене Толедано так и не уснул. На часах уже 7:30. Он встает, смотрит на себя в зеркало в ванной. Он бледен, под глазами круги.

      Вчера я совершил непоправимое. С минуты на минуту сюда нагрянет полиция. А может, они дождутся, пока я заявлюсь в лицей, и арестуют меня прямо на работе, на глазах у учеников. Вот будет унижение: человек, призванный учить молодую поросль уму-разуму, оказался не в силах взять в руки себя самого и, подстегиваемый животным инстинктом, совершил непоправимое.

      Он, поборник скромности, уже видит газетные заголовки: «Учитель истории оказался убийцей бездомного».

      Весь дрожа, он твердит про себя: «Наверное, лучше всего было бы явиться с повинной. Это может сыграть мне на руку: я буду настаивать, что воспользовался правом на самооборону».

      Он быстро одевается, хватает сумку, прыгает в машину и мчится в ближайшее отделение полиции.

      Перед зданием полиции он несколько минут стоит, глядя на входную дверь, на мельтешение людей в форме цвета морской волны.

      Поверят ли мне?

      Подъезжает фургон, из него выводят мужчину в наручниках. Он сопротивляется и осыпает полицейских бранью.

      – Отпустите! Он сам ко мне прицепился, я только защищался!

      Рене напуган.

      Они решат, что я укокошил бомжа из чистого удовольствия, как в «Заводном апельсине». То, что выбросил в Сену оружие убийства и столкнул туда же труп, – это отягчающие обстоятельства. Огребу не меньше десятки!

      Он торопится уехать. В пути, чтобы отвлечься, включает радио. Ведущий начинает с результатов футбольных матчей. Парижская команда выступила неплохо, хотя ее капитана поймали в злачном месте за употреблением наркотика. Наступает очередь войны в Сирии. Тамошний диктатор, похоже, снова прибег к отравляющим газам, чтобы превратить в беженцев собственное мирное население. Организации помощи пострадавшим, предоставившие доказательства химической атаки, сообщают о сотнях погибших. Многие страны требуют официального осуждения, но Россия и Иран, открыто поддерживающие диктатора, наложили вето. Представитель сирийского правительства утверждает, что повстанцы отравились сами, чтобы привлечь внимание мировой общественности.

      Забастовка всех транспортников страны продолжится до выходных. Профсоюзы отвергают президентскую реформу. Президент заявил, что не уступит.

5

Пер. с латинского С.А. Ошерова.