Давай притворимся, что этого не было. Дженни Лоусон

чтобы меня разбудить», но потом поняла, что в коробке с крекерами шевелится что-то живое, и это было довольно неприятно: не столько из-за того, что мой отец принес домой какое-то живое существо в коробке с крекерами, сколько из-за того, что, кем бы оно ни было, оно точно испортило совершенно прекрасные крекеры.

      Позвольте мне для начала пояснить, что папа постоянно притаскивал домой всякую безумную хрень. Кроличьи черепа, камни в форме овощей, злых опоссумов, стеклянные глаза, странных бродяг, подобранных им на дороге, живого дикобраза в резиновой шине. Мама (терпеливый и стойкий повар в школьной столовой), казалось, втайне была убеждена, что в прошлой жизни сделала нечто совершенно чудовищное, раз в этой жизни ей выпал такой жребий, и поэтому выдавливала из себя улыбку и ставила еще один стул к обеденному столу для бродяги/торчка со спокойствием и достоинством, какие бывают обычно только у святых или паралитиков.

      Папуля наклонился к нам и сказал с несколько заговорщицким видом, что в этой коробке находится наш новый домашний питомец. Этот же человек как-то раз принес домой рысенка, выпустил его в доме и забыл об этом предупредить, потому что «посчитал это неважным», так что из его волнения я заключила, что в коробке должно быть нечто по-настоящему удивительное вроде двухголовой ящерицы или детеныша чупакабры. Он открыл коробку и радостно прошептал: «Выходи и встречай своих новых хозяев, Пикл».

      Словно по команде из коробки высунулась крошечная головка. Это была маленькая, явно напуганная белка с остекленевшими от страха глазами. Моя сестра взвизгнула от радости, и белка поспешила скрыться обратно в коробку.

      – Эй, не нужно так громко, а то ты ее напугаешь, – предупредил мой отец.

      Конечно, визг Лизы резал слух, но в шоке белка была скорее от нашего дома. У нас практически не осталось стен, которые мой отец-таксидермист не украсил бы головами лисиц с распахнутыми глазами, огромных лосей со зловещими ухмылками, рычащих медведей и диких кабанов с кровавыми от пожирания неповоротливых сельчан клыками. На месте той белки я бы точно наложила в штаны.

      Мы с Лизой не произносили ни звука, и крошечная зверюшка осторожно выглянула из коробки. Она была миленькой, насколько милыми могут быть белки, но я только и думала, что: «Правда? Гребаная белка? Ради этого ты вытащил меня из кровати?» Конечно, я, может, и не подумала про себя слово «гребаный», потому что мне было всего девять, но эмоции в тот момент у меня были именно такие.

      ЭТОТ ЧЕЛОВЕК БРОСАЕТ ДЕТЕЙ В МАШИНУ, ЧТОБЫ ВЕСЕЛЬЯ РАДИ ГОНЯТЬСЯ ЗА СМЕРЧАМИ, А КАК-ТО РАЗ, ЗАБЫВ ПРО МОЙ ДЕНЬ РОЖДЕНИЯ, ПОДАРИЛ МНЕ ПОЛУТОРАМЕТРОВОГО КОРОЛЕВСКОГО ПИТОНА, ТАК ЧТО ВСЯ ЭТА ИСТОРИЯ С БЕЛКОЙ В КОРОБКЕ ОСОБО НЕ ВПЕЧАТЛЯЛА.

      Отец заметил мое растерянное выражение лица и нагнулся еще ближе, словно для того, чтобы белка не услышала секрет, который он собирается нам поведать.

      – Это, – прошептал он, – не обычная белка. Это, – сказал он, выдержав театральную паузу, – «волшебная белка».

      Мы