Давай притворимся, что этого не было. Дженни Лоусон

закричала. Учитель запаниковал, полагая, что корова решила присесть, и сказал мне, чтобы я аккуратно вытащила руку, потому что если корова сядет, то непременно мне ее сломает. Это окончательно меня огорошило; дело было не только в той боли, которую, как я понимала, это могло мне причинить, но и в том, что мне не очень-то хотелось потом всем объяснять, что «я сломала руку во влагалище у коровы». Я выдернула руку, и корова обернулась – в ее взгляде чувствовалось отвращение. Тогда-то я поняла, что у меня в руках больше нет кухонной спринцовки.

      Хотелось бы мне сказать, что я, стиснув зубы, произнесла: «Я ее там не оставлю» с сосредоточенной решительностью Брюса Уиллиса, как в том фильме, название которого я не помню. В том, что про Армагеддон[15].

      Вместо этого я сделала глубокий вдох, задрала вверх голову и со всем достоинством, на которое меня хватило (а это было немного), медленно стянула с себя перчатку и ушла. Никто не позвал меня – наверное, никто из них не мог придумать, как бы поэлегантней сказать: «Ты забыла спринцовку во влагалище у этой коровы». Или они просто понимали, что первому же заговорившему придется занять мое место. Я предполагаю, что кто-то все-таки вытащил эту спринцовку (хотя бы ради коровы), но я не знаю этого наверняка, потому что не стала дожидаться, чем все закончится. Я просто вышла на улицу и ждала, пока не покажутся остальные. Я была готова услышать издевательства, но так никогда и не услышала. Ребята были бледные, и их слегка потряхивало, но они смеялись над собственными шутками про быков, а учитель с/х ободрительно похлопал меня по спине, когда мы вернулись к автобусу.

      Мы вернулись в школу, как раз когда моя сестра выходила из спортзала, где тренировалась выступать вместе с группой поддержки. Она по-прежнему была одета в костюм Уолли и щеголевато размахивала своими хвостовыми перьями. Увидев меня, она замедлила шаг и пошла рядом со мной по направлению к школе, и пока мы шли в тишине, до меня дошло, что более нелепую на вид парочку сложно себе вообразить.

      – Как дела? – осторожно поинтересовалась она. – Ты какая-то странная.

      – Я воспользовалась твоим советом насчет того, чтобы вписаться, – сказала я куда более спокойным, чем ожидала, голосом.

      – И? – спросила она.

      – И моя рука застряла во влагалище у коровы, – ответила я, уставившись куда-то вдаль.

      Лиза сразу же остановилась и посмотрела на меня, как мне показалось, с разочарованием. Ну или просто она была в шоке. Сложно было сказать из-за этой птичьей башки. Потом она пошла дальше рядом со мной, упорно всматриваясь в окружавшие нас хлопковые поля, словно там можно было найти достойный ответ на мое заявление.

      – Что ж, – сказала она, пытаясь подобрать нужные слова. – Бывает. – Она сказала это с таким достоинством, словно внутри ее птичьего костюма сидел крохотный умудренный жизнью Морган Фриман, который подсказывал ей, что отвечать.

      – Я чуть не потеряла руку, – добавила я, поддерживая

15

Примечание редактора: Серьезно? Он называется «Армагеддон».