Судьбе вопреки. Мишель Кондер

pty-line/>

      Дэй только что закончил деловой разговор по телефону, когда в кабинет вошла его мать. Прошлым вечером она прилетела из Северной Каролины в Лондон и остановилась у него, собираясь затем отправиться в Саутгемптон навестить старинную подругу.

      Дэй улыбнулся.

      – Что ты здесь делаешь в такую рань, мам? Я думал, ты еще спишь.

      Его мать вошла в кабинет и уселась на один из диванов.

      – Я должна поговорить с тобой перед отъездом. Дэй взглянул на часы.

      Бизнес был для него на первом месте, за исключением случаев, когда речь шла о его матери.

      – Конечно. Что случилось?

      – Месяц назад я получила письмо от своего отца.

      Дэй нахмурился, решив, что ослышался.

      – От твоего отца?

      – Я и сама очень удивилась.

      – И чего он хочет?

      – Увидеть меня.

      Его дед выгнал дочь из дома за то, что она вышла замуж за мужчину, который ему не нравился, а спустя тридцать три года пожелал ее увидеть. Дэй отлично понимал, что это неспроста.

      – Какая неожиданность, – пробормотал он.

      – Он пригласил меня к себе на ланч.

      Дом Ротмейеров, огромный каменный особняк, располагался в поместье площадью пятьдесят гектаров, в живописной сельской местности.

      Дэй презрительно хмыкнул.

      – Надеюсь, ты не собираешься принять его приглашение. Этот человек ничего для тебя не сделал, а теперь вдруг захотел увидеть. Одно из двух: или ему нужны деньги, или он умирает.

      – Дэй! – воскликнула его мать. – Я не знала, что вырастила такого циника.

      – Я не циник, мам, я – реалист. Сомневаюсь, что твой отец внезапно пожалел о том, что вычеркнул тебя из своей жизни. И если он не умирает, значит, хочет как-то использовать тебя в своих целях, помяни мое слово.

      – Дэй, он – мой отец, – мягко произнесла мать. – И он первым сделал шаг к примирению. Я не знаю, как тебе это объяснить, но чувствую, что должна поехать к нему.

      Дэй был человеком, который привык опираться на факты, а не на чувства, и считал, что его дед, Бенсон Грэйнджер, барон Ротмейер, слишком поздно спохватился для того, чтобы ждать поддержки и сочувствия.

      Дочь нуждалась в его помощи много лет назад. Теперь он ей не нужен.

      – Он сказал, что давно пытался найти меня, – сказала она.

      – Но, судя по всему, искал не слишком усердно. Ты ведь не пряталась.

      – Да. Но мне кажется, что в этом замешан твой отец.

      Дэй прищурился.

      – Почему ты так думаешь?

      – Когда ты был еще совсем маленьким, и я верила в своего мужа, он как-то обмолвился, что мой отец всегда будет жалеть о том, что потерял. Я тогда не придала значения его словам, но теперь хочу выяснить, что он имел в виду. Мой отец узнал о твоем рождении только сейчас, и это я ему рассказала.

      – Вот что: если ты решишь поехать, то поедешь не одна.

      – Значит, ты считаешь, что мне следует поехать?

      – Черт, нет! Я считаю, что тебе следует удалить письмо и сделать вид, что ты никогда его не получала.

      Его мать вздохнула.

      – Ты ведь один из его наследников, Дэй.

      Дэй нахмурился.

      – Мне на это наплевать. Я не хочу наследовать груду старых камней, которые потребуют кучу денег на свое содержание.

      – Ну, дом Ротмейеров очень красив, но дело не в этом. Я думаю, что не должна была лишать тебя общения с дедом. Из родственников с моей стороны у тебя остались только дед, дядя и кузен Бекетт.

      Дэй обошел стол и положил руку на нервно сжатые ладони матери.

      – Посмотри на меня, мам. – Он дождался, когда она поднимет свои ясные голубые глаза. – Ты поступила правильно. Он мне не нужен. И никогда не был нужен.

      – Он сильно изменился после смерти моей матери. Он никогда не отличался общительностью, но с тех пор стал настоящим затворником.

      Дэй поднял бровь.

      – Да он просто какой-то редкий самородок.

      При этих словах на лице его матери вспыхнула улыбка. В свои пятьдесят четыре года Рэйчел все еще была ослепительно красива. Сумев избавиться от тягостных воспоминаний прошлого, долгое время омрачавших ее существование, она обрела радость жизни.

      Именно поэтому Дэю так не хотелось, чтобы мать восстановила отношения со своим отцом, который долгие годы не вспоминал о ней.

      – К тому же в нашей размолвке с ним есть и моя вина, – продолжала Рэйчел. – Я тогда была упрямой и вспыльчивой. Ведь он оказался прав насчет твоего отца, но я была слишком гордой, чтобы это признать.

      – Ты не можешь во всем винить себя. – Дэй нахмурился.

      – Я и не виню, но… – Она снова взглянула на него. – Знаешь, это очень странно, но незадолго до получения его письма я стала видеть сны, в которых возвращалась домой. Это словно предчувствие, тебе так не кажется?

      Дэй