Чарли. Александр Бессонов

как у коллег. Ему хватало. Но когда попрекали бедностью, злился. Сергей Михайлович любил свою работу, а его подруга говорила:

      – Признайся, тебе просто нравится ковыряться в людишках, чиня их, словно это дряхлые «Тойоты-Короллы» с большим пробегом по РФ.

* * *

      В ординаторскую зашёл его коллега:

      – Сергей Михайлович, там в двадцать четвёртую привезли дядю из области, принимайте. Операция по квоте, он три года ждал. Забавный такой.

      – Почему забавный?

      – Карася мне подарил вяленого.

      – Зачем?

      – Говорит, от карасей стоит лучше.

      Сергей Михайлович зашёл в двадцать четвертую палату. На кроватях лежали трое больных и смеялись в голос, слушая четвёртого, сидящего в инвалидном кресле. Он живо что-то рассказывал, размахивая руками.

      – Добрый день. Кто из вас Смирнов? – Сергей Михайлович обвёл взглядом пёструю компанию.

      – Если признаюсь, что я, не ударишь? – спросил мужчина в коляске.

      – Так я вроде представитель гуманной профессии, людей не бью.

      – Специально ударишь, чтобы потом вылечить.

      – Мне и так работы хватает. Ходить можете?

      – Могу. Но только под себя.

      В палате дружно захохотали.

      – Товарищи больные, этой шутке лет сто. Отвернулись все к стеночке и подумали о вечерних клизмах. Смирнов, через два дня у вас операция. Я буду её вести. Судя по анамнезу, у вас повреждены три позвоночных диска. Операция долгая и дорогостоящая – около миллиона рублей. По-моему, не смешно.

      – Доктор, ты мёд любишь?

      – Допустим.

      – Если ты меня починишь, я тебя свяжу, запихаю в «уазик» и отвезу к себе на пасеку. Там не природа, а сказка. И лес, и прудик рядом, налюбуешься – сразу клонит в сон. Забабахаю тебе отдых класса люкс. Ты, как Винни-Пух, мёдом рыгать будешь.

      – Оптимизма вам не занимать, Смирнов.

      – Ещё бы! Я три года ждал этой квоты. Засиделся дома у телевизора, весь Первый канал по именам выучил. Люблю их, но устал страшно. Почините мою спину, доктор, как родного прошу.

      – Починим. А пока отдыхайте. Нина Михайловна, тех, у кого завтра операция, порадуйте клизмами, пожалуйста.

      Вечером, уходя домой, он заметил чёрный «гелендваген» у центрального входа в больницу. Задняя дверца приоткрылась, и знакомый голос окликнул его. Завотделением.

      – Сергей Михайлович, хочу вас познакомить с Петром Ивановичем, он от Григория Семёновича, – елейным голосом пропел зав. – Пётр Иванович, это наш лучший хирург, золотые руки. Познакомьтесь.

      – Очень приятно. Как там у вас дела? Чуткие пальцы пианиста готовы отыграть концерт? – Тот, кто пришёл от Григория Семёновича, явно обрадовался собственной удачной шутке и по-совиному ухал где-то в глубине салона.

      – Всегда готов. Извините, мне пора.

      – Конечно-конечно. До свидания, Сергей Михайлович. Хорошим людям мы обязательно поможем.

      «Гелендваген» мягко зашуршал шинами к воротам.

* * *

      Как всегда перед операцией, Сергей Михайлович был собран и бодр. Накануне ему снились пасека, «уазик» и Смирнов, который азартно спорил о чём-то