Лабиринт отражений. Сергей Лукьяненко

сама по себе – дорогая штука.

      Девушка называет виртуальность глубиной, и мне это нравится.

      В отличие от ее остального поведения.

      Пожимаю плечами. Странный разговор.

      – Простите, вы ведь – русский? – спрашивает девушка.

      Киваю. В виртуальности очень много русских – нигде в мире контроль за машинным временем не поставлен так плохо, как у нас.

      – Простите… – Девушка покусывает губки, она явно волнуется. – Я, наверное, крайне бестактна, но… как вас зовут?

      Я понимаю.

      – Не Дмитрий Дибенко. Вас ведь именно это интересует?

      Девушка испытующе смотрит мне в лицо, потом кивает. Залпом допивает вино.

      – Я не лгу, – мягко говорю я. – Честное слово.

      – Верю. – Девушка кивает бармену, потом протягивает мне руку: – Надя.

      Пожимаю ладонь, представляюсь:

      – Леонид.

      Вот и познакомились, теперь можно на «ты». Глубина демократична. Излишне вежливый тон здесь – оскорбление.

      Девушка откидывает волосы назад, жест естественный и красивый. Протягивает бармену бокал, тот шустро наполняет его вновь. Окидывает взглядом зал.

      – Как ты думаешь, а он действительно посещает виртуальность?

      – Не знаю. Наверное. Ты журналист, Надя?

      – Да. – Она секунду колеблется, потом достает из сумочки визитку, протягивает мне: – Вот…

      Визитка полная – не только интернетовский адрес, но и голосовой телефон, имя и фамилия. Надежда Мещерская. Журнал «Деньги». Репортер.

      «Виндоус-Хоум» молчит – значит визитка чистая, это и впрямь только адрес, без всяких сюрпризов. Прячу визитку в карман, киваю:

      – Спасибо.

      Ответной любезности, увы, не будет. Но Надя на нее и не рассчитывает.

      – Странная вещь эта глубина, – бросает она, отпивая вино. – Вот я сейчас в Москве, ты – где-нибудь в Самаре, тот мальчик – в Пензе…

      «Мальчик», похожий на смазливого мексиканца из телесериала, замечает ее взгляд и гордо выпячивает подбородок. Да, в наблюдательности Наде не откажешь, он и впрямь русский…

      – Вон толпа америкосов, – без малейшей почтительности продолжает Надя, – вон тот чудик – явный японец… видите, какие глаза себе нарисовал? У каждой нации свои комплексы… И вот мы валяем дурака в несуществующем ресторане, за бокалом воображаемого спиртного, сотни компьютеров жгут энергию, процессоры греются от натуги, телефонные линии перегоняют мегабайты бессмысленной информации…

      – Информация не бывает бессмысленной.

      – Да, пожалуй. – Надя бросает на меня быстрый взгляд. – Скажем так: неактуальной информации. И все это – новая эра мировой технологии?

      – А чего ты ожидала? Обмена файлами и разговоров о частоте процессоров? Мы ведь люди.

      Надя морщится:

      – Мы люди новой эпохи. Виртуальность может изменить мир, а мы предпочитаем гримировать ее под старые догмы. Нанотехнология, используемая для имитации выпивки, – это хуже, чем микроскоп для