Путь русского офицера. Антон Деникин

руками я подал лист Епифанову.

      – Кажется, я решил…[4]

      Епифанов прочел, ни слова не сказав, прошел к кафедре, развернул журнал и поставил так ясно, что весь класс заметил, пятерку.

      С этого дня я стал «пифагором» со всеми вытекавшими из сего последствиями – почета и привилегий.

      Я остановился на этом маловажном, со стороны глядя, эпизоде, потому что он имел большое значение в моей жизни, после трех лет лавирования между двойкой и четверкой, после постоянных укоров родителей, вынужденных и вымученных объяснений и уколов самолюбия дома и в школе – в моем характере проявилась какая-то неуверенность в себе, приниженность, какое-то чувство своей «второсортности»… С этого же памятного дня я вырос в собственных глазах, почувствовал веру в себя, в свои силы и тверже и увереннее зашагал по ухабам нашей маленькой жизни.

      В 5-м классе, благодаря высоким баллам по математике, я занял третье место, а в 6-м весь год шел первым.

      После окончания 6-ти классов во Влоцлавске мне предстояло перейти в одно из ближайших реальных училищ – Варшавское с «общим отделением дополнительного класса» или в Ловичское – с «механико-техническим отделением». Я избрал последнее. Репутация «пифагора», занесенная перемещенным туда директором Левшиным, помогла мне с первых же дней занять в новом «чужом» училище надлежащее место, и я окончил его с семью пятерками по математическим предметам.

      Прочие науки проходил довольно хорошо, а иностранные языки неважно. По русскому языку, конечно, стоял выше других. И если в аттестате, выданном Влоцлавским училищем, значится только четверка, то потому, что инспектор Мазюкевич никому пятерки не ставил. А может быть, причина была другая… Как-то раз, еще в четвертом классе, Мазюкевич задал нам классное сочинение на слова поэта:

      Куда как упорен в труде человек,

      Чего он не сможет, лишь было б терпенье,

      Да разум, да воля, да Божье хотенье.

      – Под последней фразой, – объяснил нам инспектор, – поэт разумел удач у.

      А я свое сочинение закончил словами: «…И, конечно, Божье хотенье. Не “удача”, как судят иные, а именно “Божье хотенье”. Недаром мудрая русская пословица учит: “Без Бога – ни до порога”»…

      За такую мою продерзость «иные» поставили мне тогда тройку, и с тех пор до самого выпуска, несмотря на все старание, выше четверки я не подымался[5].

      С 4-го класса начались мои «литературные упражнения»: наловчился писать для товарищей-поляков домашние сочинения пачками – по три-четыре на одну и ту же тему и к одному сроку. Очень трудное дело. Писал я, по-видимому, неплохо. По крайней мере Мазюкович обратился раз к товарищу моему, воспользовавшемуся моей работой, со словами:

      – Сознайтесь – это не вы писали. Должно быть, заказали сочинение знакомому варшавскому студенту…

      Такое заявление было весьма лестно для «анонимного» автора и подымало мой школьный престиж.

      Работал я даром,

4

Ответ: среднее арифметическое всех хорд круга = πr/2

5

Выписка из моих аттестатов об окончании 6 и 7-го классов: