Алиса и чудовище. Кир Булычев

против власти. Вот ваш друг Герасик совершил дело против власти, и поэтому он осужден за плохие дела, неужели это непонятно? У меня же есть лозунг: «Ни дня без дела!» Красиво? Это я сам придумал.

      За всей суматохой Алиса чуть не забыла, что спешит спасти Герасика. Конечно, она помнила о нем, но уж очень много нового она увидела. Тут у любого голова пойдет кругом.

      Она снова посмотрела на часы.

      На них все так же было без одной минуты двенадцать.

      – Господин министр, – сказала Алиса строго, – вы мне можете сказать, почему часы стоят и мы стоим?

      – Вот именно! – радостно ответил министр. – Мы стоим, потому что часы стоят. Все стоит, потому что его величество почивает!

      – Зачем же вам часы, которые не ходят?

      – А мы других не ведаем, – ответил министр. – Мы еще часов не изобрели.

      – А это что такое?

      – А это еще не совсем часы. У нас ведь как заведено? Пока его величество не поднялся со своего ложа, всегда полдень! Светлый полдень!

      И в этот момент часовая стрелка двинулась вперед, остановилась в верхней точке круга и совместилась с минутной. И часы начали бить. Как настоящие.

      Все, кто стоял у ворот и ждал, когда проснется город, хором отбивали в ладоши такт – двенадцать раз.

      Цепь упала на землю.

      Глава 4

      КАПРИЗНЫЙ ГОСУДАРЬ

      Карета министра добрых дел въехала в город первой. Правда, уже без лакеев.

      Она оказалась на площади, выложенной булыжником. На площадь выходили одноэтажные дома, крашенные так давно, что краска с них слезла и все они стали серыми. В них как раз раскрывались ставни и показывались бледные лица хозяев, вовсе не заспанные. Да и кто спит до полудня, даже если этот полдень не совсем настоящий?

      Стекол в окнах не было – откуда им здесь взяться? Так что горожане ежились, кутались в накидки и кричали торговцам, доставившим в город молоко и морковку, чтобы те подождали у дверей: «Сейчас я спущусь, только башмаки надену!»

      Карета покатила по узким улочкам, их было немного – три-четыре, и каждая упиралась в стену. А посреди города стоял королевский дворец.

      Дворец был трехэтажный, с куполами, башенками, теремками, колоннами, разрисованными под мрамор. Но стекол и в нем не оказалось.

      На широкой, правда захламленной, лестнице сидели два стража и играли в кости.

      – Смир-на! – закричал министр добрых дел, вылезая из кареты. – Вы что здесь расселись, как на базаре! Я вас уволю!

      В дверях дворца показался очень толстый человек в черном бархатном плаще и маске «домино».

      – Простите, – спросил он у Алисы, – как вы думаете, мне удалось немного похудеть?

      – Паша, – сказал министр, – мне стыдно перед гостьей.

      – Ну сколько раз тебе говорить, – сказал толстяк. – Я не Паша, а па-ша. Ударение на «ша». Охран-паша. И зачем ты кричишь на моих славных воинов?

      – Ну ладно, ладно, старый дурак. Распустил ты воинов, – огрызнулся министр. – Хозяин встал?

      – Кофий пьет в постели, – сказал Охран-паша.

      –