Это Америка. Владимир Голяховский

поев, они буквально повалились на кровати.

* * *

      Рим стал праздником, наградой за все мучительные переживания. Жить в Риме было громадной радостью. Но приходилось заниматься делами, устраивать свое будущее, готовиться к переезду в Америку. Почти все беженцы толпились каждый день в ХИАС, в шестиэтажном доме на Viale Regina Margherita, здесь решались судьбы. Людей прикрепляли к «ведущим» – социальным работникам. Они беседовали с беженцами через переводчиков и оформляли документы. На получение визы уходило около 3–4 месяцев, а пока все ходили на инструктаж в ХИАС, искали квартиры и посещали курсы английского языка. Беженцы мало что знали о странах, в которые ехали, и совсем не были готовы к новой жизни. У всех были вопросы, просьбы, проблемы. Люди в очередях нервничали, сердились на сотрудников и даже порой скандалили.

      Для встречи с сотрудницей Лиля надела свой деловой синий костюм. Теперь все вещи были с ними, и ей доставляло удовольствие выбирать, что надеть. Их прикрепили к миссис Баттони, седой американке средних лет, которая была замужем за итальянцем. Она говорила по-английски и по-итальянски, но русского не знала.

      Лиля с Лешкой ожидали приема. Никогда раньше они не видели такого уважительного, внимательного и выдержанного отношения к людям. Чтобы произвести хорошее впечатление, Лиля заранее подготовила несколько фраз на английском. Это удивило и обрадовало Баттони, она просияла:

      – Вы знаете английский?

      Лиля смущенно сумела ответить:

      – Я только учу язык.

      Баттони похвалила ее:

      – Вы молодец, это делает вам честь. Старайтесь говорить побольше, не стесняйтесь.

      Узнав, что Лиля хирург, Баттони прониклась к ним особым расположением. К тому же Лешка бойко переводил беседу, и переводчик им оказался не нужен. Лилю беспокоили мысли об Алеше, мечтой ее было поскорей узнать о нем хоть что-нибудь.

      – Я хочу поговорить по телефону с мужем, – попросила она и рассказала историю Алеши.

      Баттони участливо выслушала и пообещала:

      – Да-да, я постараюсь завтра же связать вас с мужем.

      Между ними быстро установились доверительные отношения, и тогда Баттони сказала с улыбкой:

      – С вами приятно разговаривать. Скажите, почему ваши русские беженцы такие нервные и сердитые?

      – Наверное, это культурный шок… Люди лишились обычных условий, им все здесь непривычно, – ответила Лиля.

      – Но мы знаем, что эти «обычные условия» при коммунистах ужасны.

      – Да, ужасны, но они выросли в них. А здесь они многого не понимают, не умеют это выразить, нервничают, сердятся. Мы понимаем, как вы терпеливы со всеми нами. Спасибо.

      – Нам надо быть терпеливыми. Мы знаем, в каких условиях эти люди жили, и стараемся им помочь войти в новую жизнь.

      Лиля видела перед собой другую культуру человеческих взаимоотношений – уважительное отношение к личности, поведение людей свободного мира.

      Баттони спросила:

      – Итак, важный вопрос: где вы собираетесь поселиться в Америке?

      – Мы