Семья Берг. Владимир Голяховский

русских, за украинцев, за кого хотите! Это же против всех традиций. Но я вам все-таки скажу: таких чистых, как та девушка, с которой я могу вас познакомить, – таких уже не осталось.

      Опять перебивая, вступил муж:

      – Ах, Муся, кому теперь интересны традиции и чистота? Никому они не нужны. А вот деньги нужны всем. Когда в 1921 году объявили НЭП, для гешефтов свободы было больше. Конечно, евреи пошли торговать. А теперь? Теперь налоги повышают, жмут, обзывают нас частниками. А я спрашиваю – что в этом плохого? Почему плохо быть частником? Весь мир стоит на частной торговле. Говорят, при социализме все будет общее, ничего частного. Посмотрим, как это у них получится. Пока что некоторые уже не выдержали и закрыли свои точки. Впечатление такое, что приходит конец нашему НЭПу. Поэтому я и говорю – азохен вэй. Но нет, жить, конечно, можно.

      Павел, усмехнувшись его приговорке, спросил:

      – Вы все говорите: жить можно, жить можно… Так чем же вы недовольны?

      Муля развел руками:

      – Да когда мне все это не нравится…

      В примерочной Павел натянул обметанный белыми нитками пиджак, а маленькая юркая Муся встала на скамейку и принялась нахваливать:

      – Ну-ка, посмотрите в зеркало. Сидит так, будто я наметывала его специально для вас, – и грудь, и плечи, нигде не морщит.

      – Вот здесь немного морщит.

      – Где морщит? Здесь морщит? – она сильно одернула пиджак, так что большой Павел покачнулся. – Нигде не морщит.

      – И вот здесь немного морщит.

      – Где морщит? – опять дернула. – Нигде не морщит. Ну как, нравится?

      – Кажется, ничего.

      – Нет, вы только послушайте – он говорит «ничего»! Да это не «ничего», это то, что вам надо. В других магазинах вам такого не продадут.

      Смущенный ее напором, Павел объяснил:

      – Я ведь костюмы никогда не носил.

      – Сейчас я его быстро зашью на зингеровской машинке, будете носить и останетесь довольны. Надо вам и пальто, – и приказала мужу: – Муля, принеси из задней комнаты разных цветов и фасонов, большого размера. Вот это вам особенно подойдет. Это я завтра подошью. А вы, извините, женаты?

      – Нет, не успел.

      – Ой, так я же познакомлю вас с одной очень интересной девушкой.

      Женитьба была последним делом, о котором хотел бы думать Павел:

      – Спасибо, мне теперь не до этого.

      Но женщина загорелась желанием сватать и вцепилась мертвой хваткой. Сидя за ножной швейной машинкой «Зингер», она быстро-быстро говорила:

      – Ой, так вы же не знаете – это такая девушка, такая девушка! Такой кристальной чистоты девушка! Таких теперь больше нет.

      Павел отговаривался:

      – Я совсем об этом не думаю.

      – Может, вы боитесь, что она отстала от времени? Уверяю вас – совсем не отстала. У нее очень передовые взгляды, она девушка новой формации.

      Муж скептически ее прерывал:

      – Формации-швармации. Скажи ты ему просто, что она есть на самом деле.

      – Отстань! Вы не слушайте его,