Написано кровью моего сердца. Книга 2. Кровь от крови моей. Диана Гэблдон

по голове и сбросили в ущелье, началась драка. Некоторым наемникам удалось сбежать и добраться до фон Книпхаузена. Услышав новость, он послал депешу Клинтону с просьбой о помощи.

      Уильям кивнул. С дезертирами и предателями всегда лучше разбираться тем, кто не состоит в том же отряде. А Бан Тарлетон наверняка уцепился за возможность выследить дезертиров и…

      – Тебе приказали убить их?

      Тарлетон растянул в улыбке испачканные желтком губы и смахнул с подбородка хлебные крошки.

      – Не напрямую. Я так понял, что нескольких пленников будет вполне достаточно. Тем более что в приказе содержался намек на это, дабы pour encourager les autres.

      Уильям кивнул, вежливо не выказав своего удивления тем, что Тарлетон, оказывается, умеет читать, к тому же прочел роман Вольтера «Кандид», откуда и взял эту фразу, означавшую «в назидание прочим».

      – Понятно. Мой денщик сказал странное – что меня нашли повстанцы и среди них был индеец. Ты что-нибудь об этом знаешь?

      Тарлетон удивленно покачал головой.

      – Ничего. Хотя… – Он сел на табурет, сцепил руки на колене и с довольным видом заявил: – Я все же кое-что знаю. Помнишь, ты спрашивал меня насчет Харкнесса?

      – Харкнесс… ах да! – воскликнул Уильям, помимо вопроса о Харкнессе вспомнивший еще кое-что важное – Джейн и ее сестру.

      Тут же захотелось отыскать Джейн и убедиться, что у них с сестрой все хорошо. Беженцы-лоялисты и сопровождающие армию люди, разумеется, не участвуют в битве – однако ярость и возбуждение солдат не проходят сразу после окончания боя. А беззащитных грабят и насилуют не только дезертиры и мародеры.

      Мельком вспомнилась Анна Эндикотт и ее семья – но у них хотя бы есть мужчина, который может их защитить, пусть он и плохо вооружен. А вот Джейн и Фанни… хотя Зеб знал бы, если…

      – Что ты сказал? – Уильям безучастно посмотрел на Тарле-тона.

      – Похоже, удар по голове подействовал и на твой слух. – Тарлетон отхлебнул из фляжки. – Я сказал, что наводил справки. Харкнесс не вернулся в полк. Говорят, он до сих пор в Филадельфии.

      У Уильяма пересохло во рту. Он взял фляжку и отпил. Вода оказалась теплой и отдавала оловом, хотя горло смочила.

      – Хочешь сказать, он в самовольной отлучке?

      – В наисамовольнейшей, – заверил его Тарлетон. – Кто-то упомянул, что он обещал вернуться в некий бордель и как следует проучить одну шлюху. Должно быть, вместо этого она его проучила! – Он жизнерадостно рассмеялся.

      Уильям резко встал и, чтобы занять себя чем-нибудь, решил повесить фляжку на место. Полог был опущен, но тонкие солнечные лучи проникали сквозь щели. Блеск металла привлек внимание Уильяма. На гвозде висел его горжет.

***

      – Персиваль Уэйнрайт? – в замешательстве переспросил Хэл.

      Грей не видел его таким растерянным со дня смерти их отца – кстати, в этом тоже был замешан Перси.

      – Собственной – и весьма модно одетой – персоной. Он, похоже, советник у маркиза де Лафайета.

      – А это еще кто?

      – Импульсивный