Когда на небе нет звёзд. Анастасия Сергеевна Хахалева

тому, она встала и начала танцевать, напевая песенку из рекламы молока или йогурта. Её танец был чем-то средним, между классическим вальсом и кривлянием цирковых клоунов. Может, всё дело в её прыжках или привычке взмахивать руками…

      Потому что, это было красиво, как никогда раньше. И ужасно нелепо, как обычно. Наверно, потому и сработало. Я позволил себе улыбнуться, подумав, может, моя мама передумает, может, всё, действительно будет хорошо? Мы продолжим гостить друг у друга, будем вместе праздновать дни рождения и даже пойдём в одну школу… А потом, Аврора потеряла равновесие и упала.

      Я знал, что могу помочь ей, если буду действовать незамедлительно.

      Я скинул своё серое пальто и прыгнул вслед за Авророй.

      Следующие воспоминания, моя память сделала неестественно яркими и красочными. Помню, как сквозь волосы Авроры, пробивались последние солнечные лучи. Западный ветер обдувал её затылок и мои крылья. Она плакала, думая, что умрёт, а осознав, что я не позволил этому случиться, стала улыбаться; хоть слёзы тонкими линиями всё ещё струились из её глаз, делая их ещё больше и красивее. Мы совсем немного возвышались над обрывом, где стоял деревянный дом, огороженный невысоким забором. Где-то до сих пор проглядывали остатки не растаявшего снега, местами зеленела трава. Казалось, под нашими ногами весь мир и ничто не способно разлучить её и меня. Я улыбался, думая, что как прежде уже никогда не будет. Я держал Аврору за руки. Они были такими мягкими и тёплыми… А потом из дома выбежал её безумный отец. Выстрелил в меня. И мы упали.

      Первая часть

      Первая глава

      Мир

      Я в просторном кабинете, на втором этаже первой, городской больницы. На синих стенах с серыми полосками, не висит ни одной картины. Мне всегда казалось это странным.

      Мой лечащий врач, а по совместительству, главврач больницы. А ещё мэр города, и любовник моей мамы, говорит, что то вроде: – Бла бла бла. – Это означает, что я его не слушаю. Не из-за какого-то там неуважения или протеста, или обиды. Всё намного проще, я не любитель слушать одно и тоже на протяжении нескольких лет.

      Спокойными, хищными глазами он смотрит, то в мою папку, то на правый край своего стола. Я же смотрю на его руки, точнее на ногти, которые уже очень долгое время не дают мне покоя. Дело в том, что ногти его правой руки всегда идеально чистые, ровные, подпиленные. А ногти левой руки – острые, и запачканы чем-то коричневым, или даже… не хочу думать об этом. И он будто специально не чистит их, что бы я смотрел и ломал голову; гадал, что он все-таки этой рукой делает. Всё это выглядит действительно пугающим. Словно мэр красуется ногтями, как единственным доказательством своей истинной натуры. И да, не считая меня, это доказательство все игнорируют. А, если все игнорирую, почему я должен спрашивать его об этом? Почему я должен быть тем самым, кто «спросит»?

      Мэр сомкнул ладони в кулак и глубоко вздохнул. Это обычно происходит в конце его монологов, когда нужно подвести итог или что то вроде.

      – В последнее время точно не происходило ничего необычного? – Спросил он.

      – Нет. – Отвечаю я. – Абсолютно.

      – Хорошо. Тогда на сегодня всё.

      – До свидания.

      – Пока. Очень надеюсь, что в следующий раз, ты действительно будешь меня слушать, а не делать вид.

      Я на улице, на остановке, переминаюсь с ноги на ногу, рассуждая о том, почему наш город называется «Аквариум». Я понимаю, со всех сторон окружают реки, и на карте мы выглядим, как огромный прямоугольник; «Аквариум» звучит вполне к месту и даже поэтично. Но почему не назвать, «Водная гладь», например? Или «Речной берег»? Может, это глуповато (хоть, я и слышал названия на много глупее), но в «Водной глади» хотя бы, не проскальзывает никакой замкнутости и обречённости, в отличии от Аквариума. Впрочем, может, когда дело дошло до названия, у основателей города на то и был расчёт.

      Кругом снег и люди. Посвистывает морозный ветер. Мои голову и плечи облепило мокрыми хлопьями. Я стряхнул их, и спрятал руки обратно в карманы. Так холодно мне никогда не было. Надеюсь, это не войдёт у погоды в привычку. Я мысленно призываю автобус, как будто, от этого, он приедет быстрее… Неподалёку от меня, вместе с подругой (или знакомой) стоит тётка. Хотел бы сказать, что она типичная представительница города, для большей драматичности, но нет. Такие, как она, мне встречаются редко. По крайней мере, раньше встречались редко… В общем, она пялится на меня. Это раздражает. Возможно, если бы она этого не делала, я бы не называл ее теткой. Да и вообще, не обратил никакого внимания на её внешность. У нее широкие ноздри и острый подбородок. Волосы спрятаны под шапкой. Губы толстые, как две сосиски, и накрашены самым отвратительным цветом в мире. Без зазрения совести, скажу, что она уродливая, хоть знаю, как минимум двух людей, которые со мной бы не согласились. Так вот, уродливая тетка пялится на меня и параллельно болтает со своей подругой. Лица подруги не разглядеть: огромная шапка скрывает всю верхнюю часть головы, а шарф намотанный по самый нос, всю нижнюю. Только и видно, что её зелёные глаза.

      Пялюсь в отместку на уродливую. Теперь