Латая старые шрамы. Ольга Кандела

с постели, хорошенько потянулась и, опрокинув в себя бутылек противозачаточной микстуры, стала неспешно одеваться. Кружевное белье, чулки, подвязки. Порой облачение может быть не менее эротичным, чем раздевание. И взгляд Грена, скользивший по фигуре, был тому подтверждением. Мужчина молча наблюдал и лишь перед самым моим уходом спросил:

      – Я могу надеяться на продолжение… знакомства?

      – Шутишь? – Я от неожиданности даже от зеркала оторвалась.

      – Так и думал. – Кажется, брюнет ничуть не был огорчен отказом.

      Вот и славно. Не терплю приставучих ухажеров. Хоть я и не даю мужчинам повода думать, будто заинтересована в дальнейшем общении, находятся такие, которые даже после непрозрачных намеков продолжают мозолить глаза.

      Нет, может, когда-нибудь я и захочу продолжить знакомство, но пока подобного не случалось. А давать кому-то пустую надежду слишком жестоко.

      Спустившись вниз, встретила полупустой зал. А всего-то час времени прошел. Впрочем, после нашего ухода большинству посетителей не было смысла задерживаться.

      Услужливый мальчишка у входа помог облачиться в верхнюю одежду. На улице еще больше похолодало. Мороз обжег лицо. Мелкими колючими иголочками прошелся по коже, и я поспешила натянуть перчатки и поднять воротник пальто. Ну и зима нынче. Просто лютая.

      А снега и правда пшик. Так, чуть припорошило землю, и ледяной налет блестит в свете уличного фонаря. А ветер почти улегся. Щеки хоть и щиплет, но уже не швыряет в лицо ледяную крошку, и то хорошо. Но все равно надо поспешить. До Общины путь неблизкий, а извозчика в такое время найти сложно.

      Осторожно ступая по заметенной дорожке, пошла вдоль по улице. Хотелось шагать быстрее, а лучше пробежаться, чтобы не замерзнуть. Но верхний слой невесомого снега тонок и ненадежен. И под ним наверняка кроется гололед. Так что лучше не спешить, чтобы не поскользнуться ненароком.

      Дома вокруг стоят сонные, замерзшие, как и все вокруг. Покрытые тонкой ледяной коркой. Окна темные, редко где горит свет. Да и тот почти не пробивается сквозь плотно задернутые шторы. Зато фонари у крыльца везде светят ярко. И кажется, что свет этот разгоняет холод.

      А прохожих на улице никого. Спят в своих кроватях или греются у каминов. Видно, как из печных труб валит густой дым, светло-серый на фоне темного неба. Вокруг тишина, лишь изредка трещат деревья да снежная крошка хрустит под ногами.

      И вдруг издалека донесся конский цокот. И вскоре из тьмы выплыли силуэты двух всадников. Конная жандармерия.

      – Доброй ночи, анья. – Офицеры остановились, и один из них спешился.

      Мужчина был закутан в длинный, по колено, тулуп из овечьей шерсти, перехваченный широким кожаным ремнем, на котором болталась весьма устрашающая сабля. Холодный металл покрылся тонким налетом изморози и мягко мерцал в свете луны, неудержимо притягивая к себе взгляд.

      – В Общину направляетесь? – спросил жандарм и, получив утвердительный ответ, поспешил предложить помощь: – Время позднее.