Жаркая зима для двоих. Клэр Коннелли

человек!

      – Я знаю это, – сказала она. – Я не предполагала, что он так отреагирует. Я понимала, что он рассердится, но…

      – Но не думала, что он лишит беременную дочь финансовой поддержки только потому, что ненавидит меня? – Тон Гейба изменился. Он был полностью поглощен неприятными мыслями.

      Эбби ждала от него уточнений, затаив дыхание.

      Наконец он покачал головой:

      – Это уже не имеет значения. Теперь ты не его забота.

      – Я сама о себе позабочусь.

      – Нет, дорогая. Заботиться о тебе буду я. Ты мать моего ребенка.

      Она ощетинилась:

      – Я женщина, с которой ты переспал год назад.

      – Да. И ты забеременела. И это моя ошибка.

      – Твоя ошибка? – Она рассердилась. – Я не считаю Рафа ошибкой. Он – благословение.

      Гейб поморщился:

      – Я не хотел показаться грубым.

      – Ты ничего мне не должен, Гейб, – произнесла она.

      – Ты живешь в таких условиях. – Он медленно обвел рукой комнату. – И по-твоему, я тебе ничего не должен?

      Ее пронзило разочарование.

      – Я знаю, что эта квартира…

      – Это свалка.

      Она обиделась:

      – Это наш временный дом.

      Он скрестил руки на груди, смотря на нее с непроницаемым выражением лица.

      – Ты хотела рассказать мне о ребенке, – заметил он, и она кивнула. – А чего ты ждала от меня?

      Эбби нахмурилась, и ее молчание только рассердило Гейба. Он шагнул в ее сторону, выглядя мрачным.

      – Чего ты хотела от меня?

      Она сглотнула и попыталась подобрать слова для разговора, к которому давно готовилась:

      – Раф – твой ребенок, и я с уважением отношусь к твоему желанию его воспитывать.

      – Угу, – неопределенно ответил он.

      – Ты живешь в Италии, а мы здесь. Но ты приезжаешь в Штаты, и, когда мальчик повзрослеет, он сможет тебя навещать.

      Он холодно уставился на нее, а потом с отвращением произнес:

      – Посмотри на эту лачугу, Эбигейл! Кстати, почему здесь так холодно? Почему отключено отопление? – Он вошел на кухню и открыл холодильник. – Чем ты питаешься? Я вижу только два яблока и булочку. Что ты ела на ужин?

      Она прикусила губу и очень постаралась не расплакаться.

      – Я плачу не потому, что мне грустно. – Она сердито смахнула слезы со щек. – Я нервничаю, и я устала! А ты не имеешь права приходить сюда посреди ночи и оскорблять меня!

      – А как мне реагировать?

      – Я не знаю. Я просто должна была сообщить тебе о ребенке.

      Он опустил голову.

      – Я благодарен, что ты мне о нем сообщила. И за то, что ты не использовала нашего сына, чтобы шантажировать меня.

      – Зачем мне тебя шантажировать? – в ужасе спросила она, перебрасывая светлые волосы через плечо.

      Он резко хохотнул:

      – О, я не знаю. Деньги. Власть. Прототипы «Калипсо»…

      Руки Эбби чесались от желания врезать по его высокомерной физиономии.

      – Ты мерзавец.

      – Я отец твоего ребенка. И нравится тебе или нет, я буду рядом с тобой.

      Она