Сказка о смерти. Андреас Грубер

– и кресло-коляска Хоровитца всеми четырьмя колесами оказалось на платформе у первой арки моста. С тех пор как пять лет назад он оставил службу и пересел в инвалидное кресло, его когда-то мускулистые ноги превратились в тоненькие палочки. С самого начала он намеренно отказался от электропривода, который ему наверняка бы оплатило Федеральное ведомство полиции. Не желал зависеть от аккумулятора или быть обездвиженным из-за короткого замыкания, он хотел сам распоряжаться своей судьбой. За короткое время его руки стали сильнее, а на ладонях образовались грубые мозоли. Так что можно сказать, он был в лучшей физической форме, чем многие семидесятилетние – по крайней мере, выше пояса.

      Хоровитц докатил до первой арки из массивного камня и остановил кресло-коляску. Здесь пахло затхлой водой. Несколько ворон сидели на балочном перекрытии под сводом, другие в возбуждении кружили вокруг. Хоровитц проехал по металлическому помосту в тень моста. Мгновенно повеяло прохладой, но настоящее внутреннее оцепенение Хоровитц испытал при виде трупа. От него исходил совсем другой холод, который перехватывал горло.

      На месте уже работали фотограф, судмедэксперт и два криминалиста в белых комбинезонах. На мгновение свет прожектора ослепил Хоровитца. Один из мужчин как раз размотал провод с кабельной катушки. Здесь кипела работа и царило оживление, как на центральном вокзале.

      – Знаете, что я думаю… – начал Рюти.

      – Сколько вы уже в уголовной полиции? – перебил его Хоровитц, не отрывая глаз от трупа.

      – Три года и один год в группе по расследованию убийств.

      – Вы сможете что-то там себе думать, когда проработаете на этой службе двадцать лет, – отрезал Хоровитц. Сейчас этот чересчур рьяный паренек был нужен ему, как прыщ на заднице.

      Хоровитц завороженно смотрел на спину убитой. Как убийца перенес ее сюда? И почему именно на это место?

      Ворона пролетела низко над головой Хоровитца, едва не задев его. Хоровитц любил животных, но ненавидел ворон. Этих стервятников. Очевидно, труп висел здесь с ранней ночи, потому что воронье кое-где уже выклевало из него куски мяса.

      На вид обнаженной женщине было около пятидесяти. Она висела на собственных длинных волосах, примотанных сверху к перекрытию моста. Одна ворона слетела с плеча трупа, привела его в движение, и убитая развернулась лицом к Хоровитцу. Глаз у нее уже не было, черты лица обвисли… это лицо! Проклятье!

      Он знал эту женщину. Теперь понятно, почему уголовная полиция торопилась и уже собрала пресс-конференцию.

      – Твою мать, – вырвалось у него.

      – Я хотел бы… – начал было Рюти.

      – Не сейчас! – Хоровитц подъехал ближе. Что это на животе убитой? – У вас есть фонарик?

      – Да.

      – Давайте сюда! – Хоровитц вытянул руку, не отводя взгляда от трупа. Рюти дал ему фонарик, и Хоровитц направил луч света на живот трупа. – Твою мать, – снова прошептал он. От жуткого дежавю по спине пробежала дрожь, которую он ощутил бы и в пальцах ног, если бы по-прежнему чувствовал их. – Скажите своим людям, чтобы они немедленно прекратили работу, –