Отрезанный. Себастьян Фитцек

с яростью вырвала лист бумаги из блокнота для рисования, скомкала его и бросила на пол рядом с другими неудачными набросками, валявшимися возле ее мольберта. Затем вытащила наушники-вкладыши и наполнила комнату мрачными звуками тяжелого рока, заглушившими шум морского прибоя.

      Линда налила себе горячего кофе из термоса и, прежде чем сделать первый глоток, машинально согрела озябшие пальцы о чашку.

      «Проклятые сцены насилия!» – невольно подумала она. Изображение смерти всегда было для нее самым трудным делом, но именно этого от нее ожидали. Ведь ее комиксы в основном читали девушки-подростки, а по каким-то непонятным причинам именно прекрасные представительницы слабого пола имели особое пристрастие к сценам насилия. Причем чем более жестокими и кровавыми были эти сцены, тем больше девушки ощущали себя настоящими женщинами-воительницами. Во всяком случае, именно это не уставал подчеркивать ее издатель.

      Сама же Линда предпочитала рисунки с натуры, но не картины в духе слащавых сюжетов Розамунды Пилчер[2] и не пейзажи, изображающие луга, усеянные цветами, или поля с колыхающейся под ветром нивой. Ее завораживали проявления первобытной природной силы – крутые скалы, извержения вулканов и фонтаны гейзеров, огромные гребни волн, образующиеся при цунами. И именно такая, захватывающая дух картина открывалась из ее окон. В своей маленькой мастерской под самой крышей Линда наслаждалась великолепным зрелищем бушующего Северного моря возле Гельголанда.

      Мастерская располагалась в скромном двухэтажном деревянном доме – одном из немногих отдельно стоявших зданий на западном побережье острова. Оно прилепилось на самом краю огромной воронки, образовавшейся в результате взрыва бомб при бомбежке Гельголанда англичанами во время Второй мировой войны. И таких отметин здесь было множество.

      Поглядывая на море сквозь высокое и узкое окно, Линда принялась затачивать синий карандаш, которым обычно делала наброски будущего рисунка.

      «Почему никто не платит мне за то, чтобы я запечатлела эту великолепную картину?» – в который уже раз задала она себе вопрос.

      После того как Линда сюда сбежала, он постоянно возникал у нее в голове. И это было не случайно – такому настрою способствовало пенящееся море с низко нависшими над ним облаками. Складывалось впечатление, что за последние дни остров еще больше продвинулся вглубь морской пучины. Образовавшиеся от постоянных ударов морской волны промоины рядом с южным портом были до краев заполнены водой, а от бетонных столбов, напоминавших ежей и брошенных в море для защиты берега от оползней, на поверхности виднелись только верхушки, да и то лишь наиболее близкие.

      Несмотря на штормовое предупреждение, Линда с удовольствием нацепила бы на себя резиновые сапоги и непромокаемую куртку и отправилась на взморье, чтобы подставить лицо под холодные порывы ветра, напитанного дождем. Однако для этого было еще слишком рано.

      К тому же ей вспомнилось, что она дала себе слово дождаться великой бури и не покидать остров до этого момента.

2

Пилчер Розамунда – известная английская писательница, считающаяся мастером женского романа.