Нечаянный Роман. Надежда Семенова

– любовь моя, – пробормотала Ната.

      Получилось неожиданно громко, повернулась танцующая рядом пара: нахмурился однокурсник, мигнула насмешливым веком старшекурсница.

      Наталья обмерла, хотела всем все объяснить, но не успела, к губам прильнули горячие, мятные губы.

      – Миллион, миллион, миллион алых роз, – запела Алла Пугачева.

      Миллион разноцветных огоньков разорвал темноту.

      Глава 3

      7 ноября 1990

      На кухне звенела посудой мама. Запах грибного супа причудливо вплетался в аромат пирожков с капустой. После пары месяцев студенческой жизни на черном хлебе с постным маслом и жареном луке у Жени автоматически побежали слюнки, в желудке жалобно екнул комок оливье.

      – Первый раз за четыре года приехала на ноябрьские домой, – проворчал отец, – что-то случилось?

      Он уже поел и лежал на диване с «Правдой».

      – Так, – неопределенно сказала Женя, – соскучилась.

      – Я умею читать между строк, – нахмурился отец, – в новостях появилась новая интонация, страну ждут гигантские перемены. Если я не ошибаюсь, у китайцев есть старинное проклятие «жить тебе в эпоху перемен».

      – У Цоя есть такая песня «Мы ждем перемен», – сказала Женя.

      – У кого? – Отец сдвинул очки на лоб. – Что это за фамилия? Он китаец?

      – Он из Питера, – сказала Женя.

      Еще совсем недавно Цой казался Жене олицетворением свободы и дальних горизонтов. Ветер свободы пах Ленинградом и Невским проспектом, это потом он стал отдавать горечью и кошками. Своих перемен она уже дождалась и примчалась домой, как недобитая ласточка на место зимовки. Парней в финэке на других специальностях было достаточно, только у них на бухгалтерском учете был дефицит. Угораздило же ее втрескаться в собственного любвеобильного старосту. Как выяснилось, их недолговечный дуэт вскоре превратился в трио, а потом и в квартет.

      – Спасибо. – Женя выдвинулась из-за стола.

      – На здоровье, – сказал папа, – скажи Наталье, пусть поможет маме убрать посуду.

      Что-то в тоне отца вызвало неудержимое желание возразить, Женя открыла было рот, но сдержалась. Эта война принадлежала теперь Нате. В отличие от нее младшая сестра решила остаться в Калинине и поступила в местный институт.

      Женя обошла стол и тихонечко прикрыла за собой дверь.

      Ната сидела перед зеркалом и ожесточенно скребла щеточкой по засохшей туши.

      – Папа сказал, чтобы ты помогла маме с посудой, – сказала Женя.

      – Вечером, после дискотеки, – буркнула Ната.

      – Папе не понравится.

      – Тоже мне новость.

      Женя села на кровать. Ничего дома не менялось, Натка собачилась с отцом, на кроватях лежали знакомые с детства одеяла.

      – Помнишь, как мы помогали маме подбирать по цвету лоскутки? – спросила она.

      Ната мельком взглянула на сестру и неопределенно пожала плечами.

      – Разве ты не скучаешь по детству? – удивилась Женя.

      – С чего вдруг?

      – В детстве все было… хорошо