ПРАЗДНИК ВОЛШЕБНОЙ ЛЮБВИ. Сергей Васильевич Еремеев

днако он с юных лет много чего испытал. Нет, он не противостоял двенадцатибалльному тихоокеанскому шторму на вёсельной лодке, как русский путешественник Фёдор Конюхов. И не прыгал без парашюта в натянутую на земле сетку с высоты семь километров шестьсот метров, как американец Люк Эйкинс. Более того: он считает, что такие вызовы не для него.

      Тогда что же в нём удивительного, спросите вы. Посудите сами. Ещё подростком он вместе с отцом входил в состав среднеазиатских экспедиций, был собирателем змеиного яда, из которого производятся необходимые людям лекарства. Когда служил в армии, принимал участие в боевых операциях. Потом не один год был моряком, ходил по морям и океанам на кораблях торгового флота. Работал горноспасателем. Тушил лесные пожары. А потом стал передавать свой опыт молодёжи.

      И вот я, зная, что у него есть награды, спрашиваю о подвигах. Кому не хочется услышать из первых уст, из уст героя, воспоминания об интересной работе и полной опасностей службе? Но он в ответ плечами пожимает. Мол, всякое в жизни бывало, обо всём не поведаешь, а что-то и вспоминать не хочется, чтобы душу не рвать, раны не бередить…

      Ну нет так нет.

      А я-то хотел о тебе книгу написать.

      Не хочешь как хочешь.

      Как услышал он про книгу, так и преобразился! Я думал: обрадовался человек тому, что о нём будет книга. Это нормально.

      Только ошибся я, всё развернулось иначе.

      Так вышло, что семью он завёл тогда, когда у некоторых его сверстников уже были внуки. Может быть, поэтому ценит и бережёт семейную гавань. Как никто другой. И в своей дочке Машеньке души не чает. Виду не подавал, но переживал сильно, когда она, старшеклассница, сломала ногу, катаясь на лыжах, и оказалась в больнице. Лежала Мария с загипсованной ногой, а это не очень весело. Мама и говорит ей, видя такое состояние и настроение: доченька, ты же читать любишь, про всё забываешь, когда читаешь. Скажи мне – и я тебе любую книгу принесу.

      – Любую? – повторила Маша и впервые за несколько дней улыбнулась. – Ну принеси, принеси…

      Мать стала кивать, а в Машиных глазах заплясали хитринки:

      – Сейчас я тебе скажу, какую книгу мне принести…

      Только мать напрасно думала, что дочь произнесёт имя автора и название книги. Маша рассказала о том, какая это должна быть книга.

      Ну, во первых… Ну во-вторых… Ну, в-третьих…

      Мама всё запомнила. Образно говоря, загрузилась.

      На домашних стеллажах такого произведения не оказалось.

      У соседей, друзей и знакомых подобной книги тоже не было.

      Подключились Машины одноклассники. Безрезультатно.

      Не нашлось такого сочинения и в библиотеке. Там сначала удивились озвученным параметрам поиска произведения. А когда узнали, что заказчица лежит в больнице, где ей скучно и грустно, выложили перед Машиной мамой целую стопку книг. В каждой из них было понемногу из того, что девушка хотела найти в одной.

      – Ах, Маруся, – сказала мама, – заказ у тебя был из разряда: пойди туда – не знаю куда, принеси то – не знаю что.

      Маше стало неудобно: ненароком так родителей напрягла, что они полгорода подключили к исполнению её желания. Она не стала ничего говорить маме, просто поблагодарила за принесённые книги.

      Мой собеседник сделал паузу. Я не преминул заполнить её вопросом: так что же хотела получить твоя дочь?

      – Не скажу, пока не дашь мне слова, что напишешь такую книгу.

      В его глазах плясали хитринки, и я понял, что Маша – вся в отца.

      – Обещать не могу, пока не узнаю.

      – Ты и мёртвого уговоришь, – сказал он, и мы оба рассмеялись.

      – Итак, – начал Машин отец, – моя подрастающая дочь хочет, чтобы это была книга про любовь.

      Услышав это, я подумал, что в мире миллион любовных романов и сочинить ещё один при моей квалификации не составит никакого труда.

      – Но это должна быть не простая любовь, а любовь человека и сказочного существа.

      Мне мгновенно пришли на память Снегурочка и Лель, Русалочка и принц, Иван-царевич и царевна-лягушка. Это будет сложнее, чем просто любовный роман!

      Он деловито продолжал:

      – Сентиментальность – обязательно. Юмор – желательно. Чудеса и приключения – само собой. Всё или почти всё должно происходить в двадцать первом веке и в узнаваемом мире. В современном российском городе.

      Кто же поверит в такую фантасмагорию? Только я это подумал, как он продолжил:

      – А самое главное, чтобы всё это было достоверно. Простота сюжета, динамизм повествования. И при этом – приключения, и даже чудеса! Читаешь – и как будто фильм смотришь. Пусть с каждой страницы встают зримые образы.

      – Хорошо, пусть встают. Только пока я всё это напишу, Маша поступит в университет и забудет о своём школьном желании прочитать такую книгу. Так что смысла нет стараться.

      Он расхохотался.

      – Какой ты хитрец! Только я хитрее. У меня вторая дочь растёт, Настенька.