Человек с чужим прошлым. Василий Веденеев

нескольких минут над Копенгагеном появятся эскадрильи немецких бомбардировщиков. Однако, согласно приказу, они пока не сбросят бомб. Задача датчан: не оказывать сопротивления, так как это привело бы к самым ужасным последствиям.

      Пораженный услышанным, министр иностранных дел обессилено опустился в кресло. Взгляд его упал на старинные каминные часы – было четыре часа двадцать минут девятого апреля 1940 года…

* * *

      Десятого апреля британский посол в Копенгагене Говард Смит направил в «Форин оффис» донесение: «На рассвете, примерно около пяти часов, три небольших транспортных парохода появились у входа в копенгагенский порт. Над ними кружили немецкие самолеты. Береговая противовоздушная оборона дала один предупредительный выстрел по самолетам. Не считая этого, датчане не оказали сопротивления, и таким образом немецкие десантные и военные корабли смогли свободно войти в порт.

      В первой волне высадились на берег примерно восемьсот солдат. Они сразу прошли к древней копенгагенской крепости Кастель, ворота которой были заперты; их попросту взорвали. Датская стража, которую застали врасплох, не оказала сопротивления. Как только крепость была занята, часть немецких вооруженных сил направилась в Амалиенборг, в королевский дворец, где напали на стражу и застрелили одного из телохранителей, а двух ранили.

      Шансы датской армии на сопротивление вследствие полной внезапности уменьшились еще больше. Например, один из старших офицеров датского военного министерства в день немецкой высадки на берег, девятого апреля, как обычно ехал на автомобиле из своей виллы в столицу. По дороге он наткнулся на немецкий разведывательный дозор, который приказал ему остановиться. Но старший офицер военного министерства, смеясь, погнал дальше, не поняв, что это не находящиеся в шаловливом настроении или немного подвыпившие датские солдаты… Он начал понимать, что что-то не в порядке, только тогда, когда автоматная очередь прорезала его машину…»

      Больше от Говарда Смита донесений в «Форин оффис» не поступало.

* * *

      В тот же день немцы оккупировали Норвегию, завершив операцию «Везерюбунг».

      Старая мельница стояла на берегу тихого, поросшего ряской пруда. Плицы мельничного колеса выкрошились от паводков и долгих лет, как зубы у старика; бревна приобрели цвет благородного серебра, и здание мельницы казалось дорогой игрушкой, забытой ребенком-великаном среди буйно разросшихся кустов и задумчиво глядящихся в зеленую гладь воды плакучих ив. Темный мох облепил фундамент, сложенный из нетесаных камней, густо желтела глина берегового откоса, а на самом его краю воздело к серому небу руки-ветви засохшее дуплистое дерево.

      – Голландский мастер? – прищурился рассматривавший полотно Альфред Этнер.

      – На этот раз вы не угадали, господин группенфюрер, – сопровождавший Этнера оберфюрер СС Бергер достал из внутреннего кармана очки в тонкой золотой оправе, тщательно протер стекла и, держа очки как лорнет, склонился к табличке на раме.

      – Картина неизвестного русского