Лекции по истории средних веков. В. Г. Васильевский

под паром известную часть своего участка и выгонять свой скот в известное поле вместе со всеми другими. Таким образом, Вайтц, который ранее совершенно отвергал существование у германцев права коллективного общинного землевладения, потом сделал некоторые уступки в своей теории, убежденный замечательными исследованиями других ученых.

      По мнению Маурера, марковое устройство древних германцев представляет переход от быта номадов к оседлой земледельческой жизни, в состоянии которого находились германцы, современные Тациту и Цезарю. Потому первые учреждения германцев при поселении в империи были рассчитаны на скотоводство и необходимые для него пастбища и носили на себе характер «союзности, общественности». Это замечание, по словам Маурера, должно быть отнесено не только к поселениям целыми деревнями, но и к отдельным дворам. Первоначально многие из них составляли союз, общество.

      У них в общем владении находились неразделенные луга, выгоны и леса. При устройстве первоначальной деревни каждый участник союза получал известное пространство для дома и двора, затем ему выделялся участок земли в пахотном поле и давались права пользования в неразделенных общинных землях. Участие члена союза во всех составных частях полевой марки сначала было чисто идеальное, и это не только в лесах, пастбищах и лугах, но и в наделе пахотной земли. Это следует из ежегодной перемены владения и ежегодно вновь предпринимаемого отвода отдельным лицам земли, как это делалось во времена Цезаря; та же система сохранилась и во время Тацита и кое-где уцелела в Германии до позднейшего времени.

      В большей же части страны это древнее устройство не удержалось в первоначальной чистоте. Участки, находившиеся в пользовании, мало-помалу перешли в отдельную собственность, подобно тому как продолжительная аренда переходит в наследственную. Маурер думает, что в Германии переход этот совершился около времени переселения народов. Но в отдельную собственность были обращены повсюду только участки пахотной земли и усадьбы; леса и луга вместе с водами и дорогами остались в общем владении. Даже относительно полей община удержала за собой право определять способ пользования землей. В приведенных строках заключается сущность мнения Маурера. Он не допускает существования отдельной поземельной собственности у германских племен в эпоху Цезаря и Тацита. Надобно заметить, что сведения, сообщаемые обоими писателями древности, не противоречат мнению Маурера.

      Конечно, древнегерманская Feldgemeinschaft не может быть приводима к понятию о полной поземельной общине, какая, например, существует теперь у русских крестьян. Немецкий исследователь Nasse (автор труда «История следов общинного устройства в Англии») в своей рецензии на Бюхеровскую переработку книги Лавалэ вооружается против отождествления древнегерманского общинного быта с русским. Нам кажется, говорит он, что Лавалэ недостаточно указал на различие между развитием аграрных отношений в России и среди германских