Божьи дворяне. Вольфганг Акунов

I Комнины, желавшие прежде всего вернуть в лоно империи ее ближневосточные провинции, а заодно и освободить от «безбожных агарян» Гроб Господень (как это сделал в VII в. «ромейский» император Ираклий, изгнавший из Палестины овладевших ею персов и после этого прошедший по Иерусалиму со Святым Истинным Крестом на плечах).

      Сходный образ мышления был, кстати, характерен и для многих крестоносцев Латинской империи, упорно именовавших «ромеев»-византийцев «греками», отказывая им, как грекам, в праве именоваться «римлянами» (даже по-гречески), и в то же время с не меньшим упорством считавших «истинными римлянами» именно себя. Об этом, несколько парадоксальном с современной точки зрения, восприятии западными крестоносцами-«латинянами» себя как «римлян» свидетельствует следующий характерный эпизод из «Завоевания Константинополя» участника IV Крестового похода Робера де Клари. В нем идет речь о встрече крестоносца мессира Пьера де Брешэля с влашскими и куманскими (половецкими) воинами болгарского царя Калояна (Иоанницы, или Иоанна Влаха, именуемого крестоносцами «Жаном ли Блаки»), выразившими свое удивление по поводу того, что крестоносцы «явились из столь далекой земли завоевывать новую землю»:

      «Разве у вас нет земель в вашей стране, – сказали они, – с которых вы можете прокормиться?». И мессир Пьер ответил им: «Ола-ла! – сказал он, – неужто вы не слышали, как была разрушена великая Троя… ?». «Ну, как же! Конечно, – сказали влахи и куманы, – мы хорошо наслышаны об этом, но это было так давно». «Разумеется, сказал мессир Пьер, – но Троя принадлежала нашим предкам (древние латиняне, а вслед за латинянами и происшедшие от них римляне считали своим прародителем троянского царевича Энея, сумевшего бежать от греков в Италию – В. А.), а те из них, кто уцелел, … пришли оттуда и поселились в той стране, откуда пришли мы; и, так как Троя принадлежала нашим предкам, то мы и прибыли сюда, чтобы завоевать эту землю…».

      Что же касается короля Людовика IX Французского, то его участие в Крестовых походах имело совершенно иные, отнюдь не римско-великодержавные, а исключительно религиозные побудительные мотивы. В душе Людовике все еще продолжала жить воодушевлявшая участников первых Крестовых походов, в чем-то могущая показаться нашим современникам наивной, но, тем не менее, искренняя рыцарская вера в необходимость неустанно ратоборствовать во имя Бога. В его намерения входило, прежде всего, оказание помощи Святой Земле и, тем самым, служение делу всего Христианства. Насколько глубоко король Людовик был озабочен судьбой Святой Земли, явствует из его стремления примирить две крупнейшие силы тогдашней Западной Европы – папу и императора Фридриха II Гогенштауфена.

      Фридрих II, предложивший папе совершить еще один поход в Святую Землю, чтобы силой оружия вернуть христианам все Иерусалимское королевство, был объявлен папой низложенным на Лионском соборе 1245 г. Во время встречи Людовика IX Французского с папой римским Иннокентием IV (1243-54 гг.)