Разговорные тетради Сильвестра С.. Леонид Бежин

за политику. За всякое, знаете ли… И без всякой политики могут шею свернуть. Он и не предполагает, что его ждет.

      Дама. А вы не каркайте. Он, видимо, на что-то надеется…

      Профессор (позволяя себе немного скепсиса). С женой-то испанкой…

      Дама. Каталонкой. Да, самое время таких жен заводить… Говорят, к тому же у него брак оформлен по католическому обряду или что-то в этом роде.

      Профессор. Как бы это ему не аукнулось. А музыкант отменный. Вот только теперь придется вождей славить.

      Дама (удивляясь близорукости тех, кто ставит так вопрос). Вождей? Почему же их не славить, если они вожди? Не понимаю этих интеллигентских брюзжаний. Вы часом не из бывших?

      Профессор (скромно опустив глаза). Нет, нет, что вы! Потомственный пролетарий.

      Дама. А под белыми знаменами не служили?

      Профессор. Кроме столового ножа и вилки никакого оружия в руках не держал.

      Любознательный (с наивным удивлением). Вы – пролетарий? Никогда бы не подумал.

      Дама (глядя на него сверху вниз). А вы меньше думайте, молодой человек. Спать лучше будете. Реже просыпаться по ночам.

      Профессор. Все-таки почему он возвращается?

      Дама. А кому он там нужен?

      Любознательный. Вот именно.

      Профессор. Не скажите. Прокофьев – имя. К тому же последний мелодист. Ни Стравинский, ни Шостакович сочинять мелодий уже не умеют.

      Дама (пренебрежительно). Наверное, взгрустнул, затосковал по России. Ностальгия. Со всяким может быть.

      Профессор. Ну, вы Прокофьева таким не рисуйте. Прокофьев – не всякий. Тоске он не подвержен. У него есть щит – учение одной дамочки, учредившей «Христианскую науку». Многим помогает… Поэтому ностальгия, если она и есть, выражается у него как-то иначе. Это вам не Рахманинов. Обратите внимание на такой парадокс: Рахманинов, действительно всегда тосковавший по родине, тем не менее не вернулся, а Прокофьев, особой тоски не испытывавший, взял и вернулся.

      Дама. Как вы можете судить, кто и что испытывал. Может, вы сами вернулись из эмиграции?

      Профессор. Упаси боже. Что вы ко мне пристали! И все-таки почему?

      Дама. Стали меньше исполнять. Упал интерес. Публика заскучала на его концертах. А у нас первоклассные оркестры, дирижеры, великолепные оперные театры…

      Любознательный. Вы согласны?

      Профессор. Отчасти, может быть, и согласен. Но это не главная причина.

      Дама. Ну и в чем же главная? Что вы все вокруг да около!

      Профессор (уклончиво). Вопрос деликатный…

      Дама. Говорите. Здесь все свои.

      Профессор. Культ Стравинского, хотя он и не мелодист. Невыносимый для него культ Стравинского. Культ, создававшийся окружением Игоря Федоровича, и прежде всего Петром Петровичем Сувчинским с его болезненной потребностью кому-то поклоняться.

      Дама (понижая голос). Его бы к нам, этого Петра Петровича. Мы бы нашли для него предмет поклонения.

      Любознательный.