Вокруг пальца. Маргарита Ардо

к провалу. И к подступающим слезам.

* * *

      В небольшом холле гостиницы мне навстречу прошла крупная официантка Лариса со вздыбленной огненной шевелюрой и фигурой а ля «гитара». Она улыбнулась мне хищно и самодовольно, как рыжая кошка, урвавшая на кухне кусочек мяса, поправила короткую юбку и процокала каблуками к своему рабочему месту – кофе-бару на первом этаже офисного здания. Будучи в растрёпанных чувствах, я не обратила на неё внимания. И через минуту уже стучала в красную дверь. Джек распахнул её, бодрый, сияющий, словно уже был готов выходить сам, в белой рубашке и светлых брюках. На меня обрушился концентрированный запах мужских духов – видимо, ещё облако спрея не рассосалось. Шеф весело пробасил:

      – О, балерина!

      – Здравствуйте. Ваши билеты, сэр, – пробормотала я.

      Он прошёл внутрь комнаты, оставив дверь раскрытой. И я робко проследовала следом. Вопрос крутился на языке, а сердце щемило от того, что этого здоровенного, яркого грубияна я больше никогда не увижу…

      Шикарный гостиничный номер в синих тонах больше был похож на квартиру: с маленькой кухонькой, объединённой со столовой, которая по зонам плавно переходила в гостиную. Была ещё одна дверь, в спальню. Я знаю, я тут всё проверяла перед тем, как он приехал. Но сейчас всё выглядело как-то иначе…

      Джек взял со стола массивные часы и, надевая их на запястье, сказал:

      – Да, согласен, тут ужасная конура!

      Он, кажется, принял моё упавшее настроение за нечто другое. Хм…

      – Поэтому к моему приезду подготовь варианты домов. Нужен двухэтажный, современный, квадратов двести-триста. Поблизости отсюда. Максимум минут пять-семь езды. Со двором и местом для парковки. Бассейн приветствуется.

      Я вскинула на шефа поражённые глаза.

      – Дом?

      – Естественно! Я не привык жить у всех под носом.

      – Значит, вы… вернётесь?

      – Да ты, балерина, капитан-очевидность!

      – Это хорошо, – только и смогла вымолвить я, тая от радости. – Это очень хорошо!

      – О, – хмыкнул Джек, – а ты уже решила меня сбагрить?

      – Диана, секретарь Абдурахмана, сказала… И почему только в один конец билет?

      – Потому что когда все дела решу в Нью-Йорке, тогда и куплю обратный. Не люблю делать важные вещи, высунув язык. После отчёта перед советом директоров надо дать распоряжения по квартире, отправить в отпуск горничную и собрать вещи. Или ты хочешь, чтобы я обходился здесь парой летних брюк зимой? Я, что, идиот, как Наполеон?

      – Значит, вы возвращаетесь надолго, – выдохнула счастливо я. Мне хотелось его расцеловать – нет, не по-настоящему, а просто чмокнуть благодарно в свежевыбритую щеку, ведь это значило, что зарплату я ещё буду получать долго. – Раз зимой…

      Джек расхохотался.

      – Эй, а почему ты явилась без блокнота, балерина? Распоряжения будешь на лоб себе записывать?

      – Ой, простите, я не знала… – растерялась я.

      – Там, в спальне, возьми на тумбочке, – громыхнул он. – Ручка тоже имеется.

      Я открыла дверь и вошла в комнату