Лавина. Нил Стивенсон

со мной?

      – Сам знаешь. Из-за нас. Или забыл? Из-за нашего романа, ведь я в то время писала все это, мы с тобой – единственные люди, кто когда-либо сможет вести честный разговор в Метавселенной.

      – Ты все тот же мистик и эксцентрик, каким была раньше. – Он улыбается, словно превращая это в очаровательное заверение.

      – Ты даже представить себе не можешь, насколько я теперь стала мистической и эксцентричной.

      – И какая ты теперь мистическая и эксцентричная?

      Она смотрит на него с теплой улыбкой. Именно так, как смотрела, когда много лет назад он вошел в ее кабинет.

      Тут ему приходит в голову спросить себя, почему в его присутствии она всегда настороже. В колледже он думал, что она боится его интеллекта, но уже многие годы знает, что это последнее, что ее беспокоит. В бытность свою в «Черном Солнце Системс» он считал, что это типичная женская осторожность: мол, Хуанита боится, что он пытается затащить ее в постель. Но и об этом теперь тоже не может быть и речи.

      На этой стадии своих романов он исхитрился выдумать новую теорию: она осторожничает, потому что он ей нравится. Против ее же воли нравится. Он именно тот соблазнительный, но крайне неподходящий романтический вариант, которого должна научиться избегать всякая умная девушка.

      Определенно это так. Все же есть свои преимущества в том, что становишься старше.

      – У меня есть коллега, с которым я хотела бы тебя познакомить, – говорит она вместо ответа на его вопрос. – Джентльмен и ученый по имени Лагос. Потрясающе интересный тип.

      – Он твой парень?

      Тут она задумывается. Надо же, не спустила на него всех собак!

      – В противоположность моему поведению в «Черном Солнце» я не трахаюсь с каждым мужчиной, с которым работаю. И даже если бы это было так, Лагос исключается.

      – Не твой тип?

      – Совсем не мой.

      – А кстати, кто твой тип?

      – Старый, богатый, лишенный воображения блондин с устойчивой карьерой.

      Это едва от него не ускользает. Потом он все же успевает догнать:

      – Ну, волосы я могу покрасить. И рано или поздно я состарюсь.

      Хуанита в самом деле смеется. Таким смешком обычно снимают напряжение.

      – Поверь мне, Хиро, в настоящий момент я последний человек на земле, с кем тебе захотелось бы связываться.

      – Это часть твоего увлечения церковью? – спрашивает он. Излишки доходов Хуанита пустила на то, чтобы основать собственную ветвь католической церкви – она считает себя миссионером среди разумных атеистов всего мира.

      – Почему тебе надо говорить так снисходительно? – упрекает она. – Именно с таким отношением я и борюсь. Религия не для простаков.

      – Извини. Знаешь, это нечестно – ты можешь считать малейшее выражение моего лица, а я смотрю на тебя через чертову метель.

      – Это определенно имеет отношение к религии, – говорит она. – Но все слишком сложно, и тебе настолько не хватает базовых знаний, что я даже не знаю, с чего начать.

      – Черт, но я же в старших классах каждую неделю