Рассмешить богов. Оксана Панкеева

вместо того чтобы обсудить создавшееся положение, ты просишь выпить. Следовательно, тебе нечего сказать по делу?

      – Не знаю… может быть… подумать надо… а вам срочно?

      – Зависит от того, как скоро ко мне опять явится посланник с очередным требованием. Кстати, что тебе сказали господа из агентства в ответ на твою слезную просьбу о помощи?

      – Обещали подумать. А Морриган что сказала?

      – Тебе действительно хочется это слышать?

      – Дайте я угадаю. От души пожелала мне скорей сдохнуть?

      – Не совсем, но близко к этому. А господа, значит, все обещают… Не знаю, Жак, можешь ли ты рассчитывать на их помощь, если то, что я о них думаю, правда. Но все же попробуй настаивать, вдруг я все-таки ошибаюсь или чего-то не учитываю. Если эти господа тебе действительно помогут, я пересмотрю свое мнение о них. Возможно, сегодняшняя провокация была самодеятельностью лорда Сильверстоуна, и именно поэтому он так перепугался при виде начальника. А возможно, в самом агентстве существуют внутренние разногласия, хотя это и вызывает сомнения. Хотелось бы знать, является ли такое ко мне отношение официальной линией вашей конторы, или же это происки некой группы лиц, имеющей свои интересы. И в особенности меня интересует личное отношение ко всему этому конкретного человека, с которым ты общаешься.

      – Человек, с которым я общаюсь, – решительно начал Жак, – относится к вам хорошо. И никаких пакостей против вас не замышляет. Иначе он бы не допустил, чтобы Кантор при вас околачивался. Ведь что не так – и Кантор заложник, а его этот дяденька ни в коем случае не хотел бы подвергать опасности. Да и начальник этого человека тем более не позволил бы…

      – Потому что служба службой, а сын у него один, сколько бы детей ему ни приписывали досужие сплетники, верно я понимаю? – задумчиво продолжил король. – Жак, ты лично видел мэтра Максимильяно, бывшего полевого агента, а ныне начальника, не знаю, как называется его должность… видел?

      – Ну видел, – сдался Жак. – И мне показалось, он тоже ничего против вас лично не имеет, хотя и признаёт, что ваше любопытство может выйти боком двум мирам сразу. Так это и мое мнение тоже, я сам вам говорил…

      – Я помню, – согласился король. – Но позволь напомнить, что ты частное лицо и можешь себе позволить поступать сообразно своему личному мнению. А твои приятели – люди несвободные. Они на службе. И особенность их работы такова, что независимо от личных убеждений, мнений и привязанностей поступать они обязаны так, как им прикажут.

      – А как же история с Кантором и его рукой? – напомнил Жак. – Это же прямое нарушение, как мне кажется.

      – Что ж, если почтенный мэтр провернул все это без ведома начальства и до сих пор успешно скрывает, то он безусловно хороший вор. Но из этого следует, во-первых, что в агентстве «Дельта» не чтят свои же собственные правила и, во-вторых, что мэтр Максимильяно очень уязвим для шантажа. Если кто-то узнал о его служебном проступке, то можешь себе представить возможные последствия?

      – Нет,