Последний из Драконьих Владык. Анатолий Бочаров

началась война, а их полки дезертировали или переметнулись к врагу.

      Делвин присел на одно из бревен и принялся наблюдать, как солдаты чистят оружие, достают к ужину копченую колбасу, солонину, сыр и хлеб. Капитана настигло расслабленное, чуть сонное состояние, иной раз возникающее после драки или долгой скачки. Он не опасался, что огонь окажется заметен издалека – деревья вокруг росли кучно. В крайнем случае, если по их следу все же увязалась погоня, всегда можно встретить ее мушкетным залпом и обнаженной сталью.

      Делвин не привык бояться драки или тем более избегать ее. Будучи в семье младшим сыном, он с детства научился давать обидчикам отпор. Старшие братья то и дело задирали Делвина – колотили его со всей дури. На теле не оставалось живого места от синяков. Затем Делвин сам научился драться и хорошенько избил Николаса и Брендона, вооружившись незаточенным тренировочным мечом. Он выбил пять зубов старшему брату, напав на него в темноте, а среднему в двух местах сломал руку. Отец, узнав о потасовке, сурово отчитал Делвина и на две недели оставил на воде и хлебе. Юный Дирхейл безропотно понес наказание, но в глубине души остался доволен.

      Дворецкий Телфрина, Луис, вытащил из заплечной сумки мандолу и заиграл на ней простенькую, умиротворяющую мелодию. Ее переливы, чистые и звонкие, разнеслись над поляной. Светловолосый дворецкий, удивительно похожий на северных морских бродяг, играл медленно и мягко, прикрыв глаза и временами слегка покачивая головой. Путешественники, еще недавно скованные напряжением и страхом, начали расслабляться. Делвин заметил, что Марта, помешивающая большой деревянной ложкой кашу в кастрюле, что-то тихонько напевает себе под нос.

      – Хороший вечер, – сказал Косой Боб, присев неподалеку и приложившись к фляге с виски. – Скоро жратва сготовится, и тогда вообще красиво заживем. После хорошего дела грех не пожрать, а поработали мы сегодня отменно. – Он с наслаждением хрустнул шеей.

      – Не сожалеешь о Клайве? – спросил Делвин. – Вы из одной деревни и вроде дружили.

      – Да что о нем сожалеть. У него пять братьев, найдется кому землю пахать. Родители и не вспомнят. Я ему всегда говорил: не боец ты. Пропадешь, и могильного камня никто не поставит. Так оно и вышло. Эти, в Димбольде, разве станут его хоронить по чести? Бросят в одну яму с бродягами, и дело с концом. Они даже имени его не знают, а у нас вряд ли спросят. Будете, сэр? – Солдат передал капитану флягу.

      Делвин молча принял ее и сделал глоток. Чистый солодовый виски моментально обжег горло и пищевод, в груди потеплело, а в глазах сделалось светлее. Дирхейл отхлебнул еще, чувствуя, как мрачное оцепенение постепенно проходит. «Мы действительно хорошо поработали, Боб прав. Телфрин с нами, а еще утром было непонятно, получится ли вообще вытащить его из Димбольда». Делвин покосился на Патрика, сидевшего по правую руку, и протянул ему виски, но граф отрицательно покачал головой.

      – Насколько все плохо в Гвенхейде? – спросил он.

      – Достаточно