Право на месть. Сара Пинборо

не фотографируюсь, – говорю я.

      – Это всего лишь для «Фейсбука», – обиженно бормочет Эмили. – Чтобы мой бойфренд и семья видели, с кем я работаю.

      Она мила, но очень молода.

      – И я тоже не хочу, чтобы моя фотография была в твоем «Фейсбуке», – вторит Джулия. Голос ее звучит резко, – острый клинок, который пленных не берет.

      Джулия опоздала, появилась только секунду назад, и, я думаю, ее раздражение вызвано тем, что она не холодна и сдержанна, как обычно, а раскраснелась и взволнована, но все равно ее слова меня удивили и успокоили. Мэрилин знает, что я ненавижу сниматься, но на сей раз я избавлена от всяких объяснений с новыми людьми. Может быть, у нас с Джулией все же есть что-то общее.

      – И в любом случае, – продолжает она, – делать селфи с коллегами вряд ли профессионально. Это не какой-нибудь клуб улыбок во весь рот.

      – Это скорее праздник, чем тусовка с коллегами, – вставляет Мэрилин, видя, как уязвлена Эмили. У бедняжки такой вид – она, кажется, готова заплакать. – Но может, ты и права: не все в жизни годится для «Фейсбука» и «Инстаграма».

      Она говорит все это в моих интересах, но в той же степени и в интересах кого-либо другого. У меня нет аккаунта ни в каких социальных сетях, хотя Мэрилин и клянется, что можно сделать абсолютно приватный профиль. Но я бы все равно и такому не доверяла, да и кто бы ко мне ходил? Только Мэрилин, наверно, но я и так вижу ее каждый день.

      – О черт, я говорю, как старуха. – Мэрилин стонет чересчур театрально, поднимая настроение так, как умеет одна она. – Идем, Лиза, перехватим еще вина, пока весь аванс, внесенный в бар, не пропили.

      Мы отделяемся от остальных, оставляя Тоби продолжать его явный и страстный натиск на Стейси, и направляемся к стойке бара. Как бы я ни пыталась встряхнуть его, мой желудок, после того как я нашла кролика, представляет собой настоящее дно реки, по которому ползают угри, и прошлое липнет, как нефтяная пленка на птичьи перья, снова разбивая мое сердце. Мне стоило невероятных сил не следовать повсюду тайком за Авой, чтобы знать, что она в безопасности, с трудом удалось уговорить себя не делать этого, и теперь у нее больше свободы. Пытаться скрывать свои чувства – это так выматывает; и если бы был какой-то способ отвертеться от этой вечеринки, я бы сделала это, но отвертеться не было никакой возможности. Пенни раз в год устраивает для сотрудников и клиентов вечеринку – выпивку с закусками, а теперь, с новым персоналом, открытием второго отделения и моим новым контрактом, она была бы недовольна.

      И в этом отношении Джулия была права. Пусть мы и в сальса-клубе, но это все-таки не девичьи посиделки. Это в некотором смысле продолжение работы. Но вот я опираюсь на стойку бара рядом с Мэрилин и с удивлением чувствую, что мне все это пошло на пользу. Ритм сальсы наполнен жизнью, стихи на испанском, так что слова про любовь или утрату ничуть меня не беспокоят.

      – Знаешь, я бы выпила рюмочку текилы, – говорит Мэрилин, и я смеюсь, хотя и немного удивлена.

      Подруга выпивает больше меня,