Речка моего детства. Игорь Степанович Назаров

ающих невод из воды на пологий травяной берег. В сетке невода играет хвостами, прыгает всякая живая рыбка. Мелкую рыбку выкидывают назад в пруд, а рыбу крупнее рыбаки и деревенские мальчишки, добровольные помощники рыбаков, кладут в плетёную корзину из дранки. За время протаскивания невода по дуге пруда от побережья канторы лесничества до нашего мостика Октябрьской улицы, в корзине улова набирается много разной рыбки. Отец поджидает подхода каравана рыбаков к нам, начинаются торги по покупке рыбы. Выбрав нужное количество рыбы, отец ведёт меня домой с уловом.

      Сохранилась фотография такой событийной рыбалки.

      

      1957 год. Я с отцом, слева стоит брат Сергей. Здесь мне пять лет. В таком возрасте я и стал знакомиться с нашим Заводоуспенским прудом. На фото мы стоим на пяточке мыса Песчаное. Фото сделал старший брат Герман.

      

      Я с братом Сергеем вернулись с проверки короткой сети. Улов спрятан. 1957 год.

      Вечером всю нашу семью мама накормит вкусным пирогом с рыбой. Испечённый на поду русской печи, вкус его становится особенно нежным и притягательным. На протяжении всей нашей шестнадцатилетней жизни в селе, пруд кормил нас вкуснейшей рыбой во все времена года, кроме зимних месяцев. В это время пруд погружался под лёд и засыпал в ожидании весны. Местное население в зимние месяцы занималось промыслом пушных зверьков. Рыбаков, желающих порыбачить и продать излишки, отец находил сам или к нему они приходили со своими предложениями товара. Такие встречи переходили в долгие беседы о жизни, о пережитом в трудные годы для всего народа нашей сторонушки.

      Мне очень хорошо запомнился знакомый отца, Белоногов Анатолий, с улицы Новая, недалеко от нашей Октябрьской улицы. Это был вечный труженик в своём многочисленном семействе. Первоклассный рыбак в летнюю пору, он ещё и занимался садоводством на своём приусадебном участке. Лучшие саженцы всех растений и деревьев, село покупало у него, как и ежедневно добываемую им рыбу всех сортов. Отец частенько встречал его на пруду, когда Анатолий возвращался с рыбалки. У меня перед глазами стоит высокий, худощавый и загорелый мужчина с приятной улыбкой на лице. Дядю Толю знали вся ребята наших дворов. Воспитывая своих многочисленных детей, он оставался очень чутким и ко всем нам, ребятишкам, живущих по соседству с его домом. Находясь на берегу пруда, мы стремились подойти к нему, при возвращении с рыбалки. Нам интересно было посмотреть на его улов и просто пообщаться, зная его доброту в общении с нами. Он рассказывал нам где, в каком месте пруда клёв рыбки был лучшим. Поговорит, пожурит нас, потом оденет корзину с добычей на весло, закинет его на плечо и направится к дому родному. Окна его высокого дома видны со стороны пруда. Частенько из окна за мужем наблюдала жена, его возвращения с дальних мест пруда, волновалась за него, Анатолий Николаевич был человек уже в солидном возрасте. Это всё живёт и помнится мне, как светлая страница пережитого.

      Со временем я познакомился с его младшим сыном, Колей, мне ровесником. Наша триада соседских мальчишек – я, Володя Григорьев, проживающий по улице Береговой и Коля Белоногов, большую часть лета проводили за ежедневным совместным поиском занятий – рыбалки с мостиков вдоль побережья, купанием в разных местах пруда, где не глубоко и, где есть песчаное дно, на нём приятней купаться. Накупавшись вдоволь, до лёгкой дрожи в теле, ложились на тёплый песок погреться и задремать, укрыв голову майкой. Блаженство таких дней не передать словами. В самое пекло дня возвращались домой на обед, оказание помощи родителям по уходу за огородом – пропалывали грядки, выносили накопленную траву со всего огорода. Когда подрастала ботва картошки, окучивали её гнёзда, пропалывали сорняки рукой и тяпкой. Я частенько обжигал руки осокой, душившей картофельное поле. Потом поливал себя дождевой водой из бочки, чтобы не было пузырей на коже. Такой полезный труд, вменённый нам родителями, приносил радость осознания общего дела для всей семьи. Болтаться днями без дела нам не позволительно. А ещё лучше старался сделать такую работу с утра, а потом пойти на улицу к друзьям. Лёгкость от такого исполнения придавала радости встречи – ты свободен, выполнил порученное дело, можешь примкнуть к игре в лапту, ёжика, погонять мячик или пойти искупаться. Свобода выбора частенько сбивала с толку и такие дни проходили сумбурно и скучно. Тогда садился на лавочку у ворот дома и наблюдал за проходящей жизнью Октябрьской улицы. Начиная с мая месяца и до первых прохладных дней августа, меня постоянно влекло желание посидеть на больших корнях векового тополя на берегу пруда, где жила семья Фроловых. Глава семьи, дедушка Степан Фёдорович, инвалид войны, с одной ногой, в эти месяцы постоянно трудился над плетением корзинок из сосновых дранок. Старший сын Аркадий заготавливал для него метровые сосновые брёвна из неподсоченного молодого дерева. От сложенных в плотную стопку поленьев шёл аромат смолы всё лето. Дедушка мастерски их щепал на дранки разной ширины, которые шли на плетение разновеликих чудо-корзинок. Работа мастера шла на заказ или впрок. Товар Степана Фёдоровича не залёживался. Наши леса окрест Заводоуспенки одаривали