Нервных просят утопиться. Маргарита Южина

любезная, просто идеально подходите на роль сиделки.

      Аллочка раздулась так, что на ней затрещала юбка, однако Фома лихо вернул деда на место.

      – Дед, сейчас ты мне расскажешь, что у тебя болит, а завтра я подыщу тебе нужный санаторий.

      Дед мгновенно выбросил перед носом внука кукиш. На этом процесс воспитания был приостановлен.

      Поздно вечером Варька перемывала посуду, а Гутя варила коту Матвею рыбу.

      – Мам, а ведь этот дедушка к нам совсем не из-за Фомы прибыл, – шепотом говорила дочь. – Он к тебе. Рассказывал, что у него нежная мечта – жениться на молоденькой. Я вот думаю – хорошо бы ему нашу Аллочку сосватать, а? В Омске бы жила…

      – Ну ты тоже скажешь! – также шепотом отвечала мать. – Какая ж Аллочка молоденькая?! Ей уже сорок с хвостиком! Я бы даже сказала, с хвостом!

      – Ой, мама, для него-то она еще девочка, чего ты!

      – А может, ты и права, этому лосю только такая серна и требуется…

      Всю ночь Гутя не могла уснуть. Она представляла, как завтра вечером к ней переедет Севастьян, такой больной, побитый… нет, не так – израненный! Он будет слабо стонать, а она, Гутя, сядет возле его кровати и будет нежно утешать… А вот утешить его и нечем. Лучше всего было бы взять и выдать ему имена обидчиков или даже их самих – пусть делает с ними что хочет. Но вот как их найти? Даже ни одной тоненькой ниточки. Мужчина спокойно отдыхал, хотел сделать предложение руки и сердца… А что же еще он хотел ей предложить? Но потом его кто-то не вовремя позвал и потом… и потом он пропал. Позже, конечно, нашелся, но в весьма потрепанном, нет, в тяжелом состоянии. Еще звонила какая-то секретарша-самозванка, просила перегнать машину… Определенно надо завтра же сбегать на стоянку посмотреть, там ли автомобиль Севастьяна. Только вот маленькая заковырка – Гутя совсем не видела номера той машины и, конечно же, не знает названия автомобиля. Но… Но ведь Семушка же знает, он же перегонял! Решено – она завтра же с утра позвонит Светлане и попросит к телефону Ромочку. А уж тот ни за что не отвертится, все выложит.

      Утром Гутя вскочила ни свет ни заря – надо было еще раз сделать влажную уборку перед приездом больного Севастьяна.

      – Гутиэра Власовна, а вам чего не спится? – пробубнил недовольный зять.

      Утром Фома Неверов всегда был недовольный. Сколько бы он ни спал, ему всегда было мало.

      – У меня дела. Больного сегодня привезут, а у меня не постирано, белье неглаженое, потолки только в прошлом году белила, ужина еще нет…

      – Да бросьте. Больного я после работы привезу, так что с ужином еще успеете.

      – И… и все равно, мне надо… – никак не хотела укладываться теща.

      Своей бурной беседой они разбудили Карпа Ивановича, вчерашнего гостя. Тот начал день с гимнастики – бодро принялся скакать по комнате, выкидывать в стороны длиннющие руки и высоко подкидывать ноги. От его прыжков вовсю подскакивал журнальный столик, с грохотом открывалась дверца шкафа и в серванте жалобно позвякивали фужеры. Чего уж там, даже Аллочка не вынесла этой психологической атаки – выползла из комнаты заспанная, шумно скребя