Совершенные. Олеся Ерохина

Я чувствовала, как моя нога цепляется за первую ступень и мое тело падает на холодный бетон. В этот момент цепкие пальцы впились в мое плечо и с силой перевернули меня на спину. Лица мужчины было не различить во мраке, только холодным блеском отсвечивали линзы очков. Он занес надо мной руку со шприцом, бормоча под нос:

      – Киа, ты больше не будешь ничего чувствовать… Поверь мне…

      Я резко открыла глаза. В своей комнате. В своей постели. Еще было темно, будильник мерцал зеленым светом и показывал 4 утра. Кошмар… В очередной раз.

      Вот уже несколько месяцев он не давал мне покоя, заставляя просыпаться в холодной поту. Я откинула со лба прядь мокрых волос. Сон больше не шел. Самым логичным сейчас было пойти в ванную и умыться.

      На непослушных дрожащих ногах я тихо прошла в душевую и посмотрела на себя в зеркало – блеск глаз казался нездоровым, а круги под ними были темнее обычного.

      – Неплохое начало восемнадцатого дня рождения! – скривилась я, облизывая сухие губы и пристально изучая свое отражение.

      Уверена, никто бы никогда не дал этому подростку восемнадцать – высокая, худая, угловатая как мальчишка. Все, что отличало меня от парня – длинные вьющиеся волосы каштанового цвета и густые ресницы.

      Я никогда себе не нравилась… Никому не нравилась. По крайней мере, мне так казалось. Но, главное, мне было хорошо от того, что меня не окружала толпа людей. Мои комплексы стали высокой стеной, отгородившей меня от мира. Высказать свое мнение мне было чрезвычайно сложно, да и вообще говорить с окружающими. Первые месяцы знакомства со мной были похожи на выманивание суслика из норы. Эдакий разборчивый зверек, который редко решался выходить на свет Божий и, уж тем более, открывать рот и привлекать к себе внимание.

      Тайком я была влюблена в самого красивого парня в школе, но он об этом так и не узнал, ведь молчать для меня было делом привычным, и только мой дневник знал все секреты. Еще мне изрядно доставалось от сверстников, потому что я была умнее, а мой молчаливый образ жизни они воспринимали как высокомерие.

      Пожалуй, типичная история, не правда ли? Конечно, я не говорю о своей уникальности, это проблема многих. Если ты был не таким, как все, то с тобой проще было расправиться, чтобы привести систему в некий «порядок», в котором нет места ни взаимопомощи, ни состраданию, ни честности. Только холодный расчет: дружба должна приносить выгоду, работа – деньги, любовь… Ничего не должна давать любовь. Проще, если ее нет. Ведь она порождает зависимость, а та в свою очередь является слабостью.

      Единственной подругой была и оставалась Лиз, мы учились с ней в одном классе. Невероятно позитивная, излучающая тепло, заботу и хорошее настроение девушка. Даже ее волосы были какого-то солнечного оттенка, а на носу горели веснушки. Она не просила и не ждала от меня речей, Лиз всегда говорила сама. Конечно, обеих это устраивало, и я верила, что столь радостное событие, как день рождения, я разделю именно с ней.

      Приведя себя в порядок, я накинула халат и спустилась на кухню. Мама сидела за столом, положив голову на сложенные перед собой руки. От скрипа ступеней она резко вскочила и схватила какие-то бумаги.

      – Киа, почему ты не спишь?! – слишком резко спросила она, прижимая к груди исписанные от руки листы, и уже более спокойно добавила: – Опять кошмары?

      – Да… Ничего нового. А ты снова работаешь?

      – Днем времени катастрофически не хватает. Хочешь, я сделаю тебе чай?

      – Спасибо, я сама…

      Она как-то разочарованно вздохнула.

      Сейчас моя мама работала химиком в лаборатории при Университете, но когда-то они вместе с отцом были ведущими специалистами в корпорации ИнДжениус. Эта знаменитая компания вела разработки в области пищевых добавок и лекарственных препаратов, направленных на оптимизацию работы головного мозга и всех жизненных процессов человеческого организма. Так, по крайней мере, говорил отец. Я была слишком мала, чтобы понимать смысл этой фразы, но я гордилась ими. И любила их…

      А одиннадцать лет назад ИнДжениус внезапно объявила о своем закрытии. Родителей отправили в бессрочный отпуск. Для отца проекты корпорации были делом всей его жизни, он продолжал работать дома, переживая за судьбу компании, а через месяц бесследно исчез. Проведя расследование, полиция закрыла дело за недостаточностью улик. А я винила мать за то, что она даже не пыталась найти отца. Мы ругались слишком часто, мама несколько лет прожила в депрессии. Тогда бабушка забрала меня к себе, а к матери я вернулась только пару лет назад. Я понимала, что так должно быть – ребенок обязан жить с родителями, но находить общий язык было очень сложно. Мы искренне пытались создать иллюзию благополучия, но каждый раз, когда я вспоминала отца, все рушилось как карточный домик.

      Свежезаваренный чай обжигал горло и его тепло приятно разливалось по венам. Я молча следила за тем, как мать вновь склонилась над бумагами… Ее глаза были красными – от усталости или от слез? Сегодня я не была готова выяснять что-либо, поэтому, оставив недопитый чай, поднялась наверх и, растянувшись на кровати, расслабилась. Мысли врывались в мою голову и тут же покидали