Я влюбилась в четверг. Прынцы без сердца. Татьяна Бокова

ИМОЙ и навсегда забыть слово «ОДИНОЧЕСТВО»!

      КАК?! А ЭТО УЖЕ КАЖДАЯ РЕШАЕТ САМА!

      Пробежаться дай по лужам

      В брызгах ласк твоих!..

      Очень нужен нашим душам

      Дождик… Для двоих…

      …Не сравнится серебро,

      не сравнится золото

      с тем, что создано добром

      и любовью соткано…

      Спасибо Ему за то, что…

      я влюбилась в четверг.

Татьяна Бокова

      Часть II

      ПрЫнц точка ру

      …Где-то недалеко, совсем-совсем рядом зачем-то стучали молотком. Тук-тук! Тюк-тюк… Равномерному вдалбливанию чего-то во что-то еще, помимо моей и так раскалывающейся головы, безостановочно вторило раскатистое рычание… Ррррр…

      Брррээээмс… Что-то откуда-то упало и рассыпалось, а мое сердце с перепугу застучало с удвоенной скоростью… Это же в каких невыносимых условиях приходится спать мне – бедной, уставшей с дороги лягушке-путешественнице!

      …Наконец застрявшая на крутом подъеме машина с сумасшедшим ревом все-таки выехала на плоскую поверхность моей руки и, набирая скорость, весело помчалась по направлению к шее, круто развернулась в районе плеча, тормозя и взвизгивая от удовольствия, зацепилась за ткань ночной рубашки, но все-таки вырулила на бескрайние просторы моей несчастной спины и выгрузила деревянные кубики с острыми, между прочим, углами прямо на позвоночник между лопатками.

      Все. Сейчас я поймаю этого оголтелого строителя и уж точно на вечные времена отниму у него лицензию на всякое строительство по утрам!

      С криками «Брысь, кому говорю! Щас я тебе!» я вскочила, сбрасывая с себя кубики, железный грузовик, одеяло и одиннадцатилетнего дылду-сына заодно.

      Пашка тихонько ойкнул. Сморщился.

      – Миленький! Си́ночка! Прости, я забыла, ты у нас раненый! – тут же сменив гнев на милость, запричитала я, бросаясь к нему с нежностями. – Как ты?

      – Я? Молодцом! – ответил сынишка, с гордостью перечисляя: – Подбит глаз. Поцарапаны щека, ухо и подбородок. На голове три шишки… Это все из-за шапки… Я тебе говорил, она дурацкая, на лоб сваливается!.. Еду, еду! Бац! Ничего не вижу!.. Во! Смотри! И растяжение руки, – удовлетворенно добавил он и поправил марлевую повязку.

      – Хорошо, что не головы… – улыбнулась я, поворачивая сына, как куклу, туда-сюда и тщательно изучая оказавшиеся не такими уж страшными результаты его падения с санок. – Смотри, а у меня тоже шишка есть…

      …На кухне суетилась моя мама, искрящаяся от гордости за кулинарное произведение своих рук. Не знаю, как выносили соседи по дачному поселку исходящий из всех щелей нашего деревянного сруба божественный аромат настоящего русского дрожжевого теста, непременно используемого ею при изготовлении итальянского блюда, но нас с Пашкой после завтрака роскошной домашней пиццей надо было точно выносить из-за стола.

      На пухленькой, но прожаренной снизу и соблазнительно хрустящей подложке были рассыпаны ровненькие кирпичики ветчины, копченой и вареной колбаски, кругленькие колесики сосисок, аккуратные ломтики красного и желтого сладкого перца, черные и зеленые половинки оливок и маслин. Вся эта сдобренная томатным соусом, сочная и ароматная роскошь лежала тесно, в несколько толстых плотных слоев, местами образуя настоящие горы, была прочно схвачена огромным количеством расплавленной сырной мякоти и при этом таяла во рту, заставляя жующего мычать от удовольствия.

      На улице осень боролась с зимой, дождь со снегом, а в доме было тепло и уютно, и, главное, вся семья была в сборе, и никто никуда сегодня идти не собирался. Ура! Вот оно – обширное поле для решительных действий по распространению скопившегося во мне тепла и нерастраченной нежной заботы.

      Я перемещалась по дому, от одного члена семьи к другому, испуская во все стороны волны своей любви. Мне так хотелось порадовать всех, показать родным, как они важны для меня – немедленно, тут же, сейчас, сразу! «Возлюби ближнего своего, как себя самого» – убеждали друг друга еще наши прапрадеды, теперь и я хотела внести свою решительную лепту в реализацию на практике их древнего совета!

      Соль! Соль! Да здравствует семья! Пусть эта нота зазвучит громко и продолжительно, ведь она – тоника в мелодии моей жизни!!!

      …Я то и дело заглядывала к сыну, спрашивая, не надо ли ему чего, предлагала погулять, поговорить, почитать, но Павел был занят своими делами и отмахивался. Я уговаривала маму предоставить кухню на мое растерзание, но она сама хотела порадовать нас праздничным обедом по случаю моего возвращения и Пашкиного скорейшего выздоровления.

      Жизнь в доме по-прежнему текла своим чередом, никак не желая подлаживаться под меня, и каждый жил по своему распорядку, как бы старательно я ни мешалась под ногами. Эй! Ну заметьте же, что я здесь, я к вашим услугам. Дайте же мне угодить вам!!!

      Я была дома. Дома, а как будто в гостях.

      Напевая себе под нос двусмысленную дурацкую песенку: «Какой