Сын Сталина: Рокировка. Сын Сталина. Джокер Сталина. Борис Орлов

Девушка пятнадцати лет утверждала, что она – сорокалетний купец». Тогда он посмеялся над словами своего друга и сказал, что в скорбном доме могут встретиться и более занятные экземпляры. Но старый друг настаивал: «Понимаешь, сказать можно, что угодно, но она ходила, говорила, садилась и вставала, как мужчина. И это было странно и страшно…» На мгновение Сталину тоже стало страшно при виде мальчика с глазами умудренного жизнью бойца, но он быстро справился с собой. Колебания были отброшены и, указав Власику на мальчика, Сталин коротко приказал:

      – Мы с ним едем вместе. На дачу… – И повернулся к Саше: – Родители знают, где ты?

      Белов мотнул головой.

      – Сирота. Я потом позвоню, можно?.. – И спохватившись, добавил: – Товарищ Сталин…

      – Кому?

      – Не скажу, – упрямо сказал Александр, на этот раз выдержав тяжелый пристальный взгляд вождя. – Ее потом затаскают, а она ничего не знает.

      Сталин усмехнулся:

      – Своих не сдаешь? Правильно… – Потом чуть приобнял мальчика здоровой рукой и спросил неожиданно ласково: – Пошли?..

      …Два человека сидели за столом в малой столовой Ближней дачи. Один из них был главой первого в мире социалистического государства, другой… Другой выглядел мальчишкой, разве что взгляд у него был не совсем детский. А вернее – совсем не детский…

      – Чаю хочешь, товарищ Белов? – спросил Сталин и, не дожидаясь ответа, приказал куда-то в пространство: – Чаю нам.

      – Спасибо, – сказал Саша, принимая стакан, принесенный горничной. Отхлебнул. – Вкусно, спасибо.

      Иосиф Виссарионович молчал, мешая чай ложечкой. Ситуация складывалась – глупее не придумаешь: Сталин не понимал, о чём можно разговаривать с таким странным мальчишкой, который совсем не напоминал ребёнка, а Белов, который в жизни никогда не встречался с первыми лицами государства, не представлял, о чём можно вести беседу с самим Сталиным.

      – Ты кто? – внезапно спросил вождь, вперив в Белова тяжелый, давящий взгляд. – Говори. И правду говори: мне врать нельзя.

      – Все равно не поверите, – ответил Саша и отвел глаза. – Я бы не поверил.

      – Говори, я попробую поверить.

      – Александр, только не Белов, а Ладыгин. Шестьдесят восемь лет, полковник в отставке, подразделение специального назначения внешней разведки. Погиб в две тысячи тридцать четвертом году. И вот… – Он развел руками и повторил: – Вот…

      Сталин молчал. Очень долго молчал. Потом тряхнул головой:

      – Значит, ты в шестьдесят шестом родился?

      – Да.

      Снова долгое молчание.

      – Когда я умер?

      На этот раз Белов не отвел взгляд:

      – В тысяча девятьсот пятьдесят третьем.

      Сталин покачал головой, затем принялся обстоятельно набивать трубку, ломая в нее папиросы. Взял со стола спички, закурил, выпустил клуб дыма, потом вдруг спохватился:

      – Сам курить не хочешь?

      Белов усмехнулся и покачал головой:

      – Вообще-то я – курящий… был. Но новый организм портить не хочу.

      – Правильно…

      Снова