Оружейник. Книга вторая. Бой без правил. Олег Шовкуненко

о засыпал. После того как пару раз довелось спикировать на пол и хорошенько хрястнуться башкой о «мягкий» ковер из грязного бетона, от дальнейших экспериментов пришлось отказаться.

      Вдруг по соседству, в углу, где были свалены старые изувеченные стулья и столы что-то негромко зашуршало. Я тут же повернул голову и поглядел в темноту. Свет от стоящей рядом керосиновой лампы не мог соперничать с густым сумраком заброшенного бомбоубежища и пробиться дальше нескольких шагов. Так что зрение оказалось не приделах и его пришлось компенсировать вялым, под стать всему моему состоянию, мозговым штурмом.

      Кто бы это мог быть? Слизняк? Нет, слизняки передвигаются медленно и плавно, словно сползающая по стене здоровенная темно-бурая капля слегка подсохшего столярного клея. Тогда может циклоп, маленький трехногий краб, на панцире которого имелся странный нарост, своим видом очень напоминающий выпученный человеческий глаз? Припоминая как проворно, но вместе с тем очень осторожно ползают эти мерзкие кровососы, я отрицательно покачал головой. Повадки совсем не как у циклопов. Мое одиночество решил скрасить кто-то более наглый и бесцеремонный, не страшащийся человеческого присутствия. Цирк-зоопарк, кто же это мог быть?

      Именно в этот момент я и услышал новые звуки. Ко все незатихающему шуршанию добавилось тоненькое попискивание, а затем и едва слышный цокот маленьких коготков, быстро-быстро барабанящих по бетонному полу. Крыса! Цирк-зоопарк, это же наша обычная земная крыса!

      Открытие мигом повлекло за собой соответствующую реакцию организма. Я чуть не захлебнулся слюной, а брюхо скрутили жуткие голодные колики. И это только лишь при одном кратком, можно даже сказать мимолетном воспоминании о жаренном крысином мясе. Да… крысятинка! Это вам ни какая-то инопланетная дичь, вечно смердящая аммиаком или тухлыми рыбьими потрохами, это то самое мясо, вкус которого желает вновь почувствовать каждый из уцелевших жителей нашей планеты, а в особенности та их часть, которая последние сутки перебивалась лишь несколькими заплесневевшими сухарями.

      Чувство прямо таки зверского нестерпимого голода, сдобренное охотничьим инстинктом, боролось во мне со здравым смыслом. Ну, скажите на милость, какие шансы имелись у меня, раненного и обессиленного, на то, чтобы поймать юркого и осторожного зверька? Да практически нулевые! Правда, это если глядеть на проблему с колокольни обычного, закостенелого в своем мышлении обывателя. На самом же деле сегодня крыса повстречала совсем иного противника – полковника Российской Армии Максима Григорьевича Ветрова, хитрого и находчивого оружейника.

      От слова «оружейник» ниточка рассуждений сама собой протянулась к автомату Калашникова, который лежал рядом на полу. Подстрелить голубушку и на вертел! План не мудреный и, в общем-то, легко выполнимый, вот только имеется одно маленькое «но»… Попасть в крысу я должен с первого выстрела, иначе потом ищи-свищи ее. Стрелок я в принципе неплохой, да только руки сейчас слабые, глаз мутный, да и вдобавок ко всему темно тут. Так что шансы обзавестись завтраком тире ужином примерно один к десяти, и притом совсем не в мою пользу. Хотя возможно существует и другой выход? Какая-нибудь хитрость или ловушка?

      Пока я раздумывал, дичь вконец обнаглела. Под грудами битой мебели она явно обнаружила что-то пригодное в пищу и теперь, будто издеваясь надо мной, хрумтела и чмокала, запихиваясь этим деликатесом. Или это мне так показалось, с голодухи-то?

      Как бы там ни было, крыса оставалась моей единственной возможностью утолить дикий голод, и я не должен был ее упустить. Вот только как это сделать? Ответ возник в моем мозгу словно яркая вспышка. Если боишься промазать мимо цели, то сделай так, чтобы промах стал невозможен. Сократи расстояние, а уж затем бей наверняка.

      Я попытался унять нервную дрожь в пальцах и, следуя ниспосланной свыше инструкции, поднял Калаш, тихо снял его с предохранителя и перевел на автоматический огонь. Все-таки на одиночный выстрел надеяться не приходилось, а вот очередь… Кто знает, может хоть одна из пуль все же настигнет свою цель.

      На счастье автомат был взведен, и пугать мою гостью громким щелчком затворной рамы не пришлось. Это хорошо. У крысы будет больше доверия к тому фантастически вкусному лакомству, которым с ней собирался поделиться щедрый полковник Ветров.

      Я запустил руку в карман и добыл оттуда последний, самый заплесневелый сухарь, мудро припасенный на крайний, вконец уж безвыходный случай. Положив сухарь на пол, стал стволом автомата подталкивать его к убежищу, в котором скрывалась моя потенциальная жертва. Когда до груды битой мебели оставалось не более полуметра, пришлось остановиться. Сухарь находился на краю освещенного участка, АКС лежал рядом, практически утыкаясь в него дульным тормоз-компенсатором. Ловушка готова. С расстояния в пару сантиметров я уж как-нибудь не промажу.

      Мои действия не остались незамеченными. Тихий срежет, с которым Калашников полз по бетону, спугнул зверька, заставил его прекратить возню и затаиться. Только бы не сбежал! Крыса не сбежала. В одной из чернильно-черных нор, образованных деталями старой мебели, мелькнули два светящихся, крохотных как бисеринки глаза.

      Крыса очень долго разглядывала