Сокол и Чиж. Янина Логвин

а я и вовсе букашкой – испуганной, жалкой и страшно одинокой, смотрящей на мир людей с высоты.

      Вон Ульяшка следит восхищенным взглядом за качающим пресс Мальвином. Вон наши парни чуть в стороне обороняют футбольные ворота от Сокола, который как всегда уверенно рассекает поле с мячом в ногах. Слишком быстрый, слишком верткий и слишком спортивный, чтобы этот мяч кому-то отдать. Вон наши девчонки – отсюда видно, как они шушукаются и строят глазки ребятам, а вон и тренер… Смотрит на меня и почему-то подозрительно активно машет руками.

      О-о-ой! Взгляд уперся в пожелтевший потолок. А-а-ай! Снова скользнул вниз.

      – Чижик! Анфиса! Ты чего там застряла? А ну слазь!

      Поздно. Я уже повисла на канате, вцепившись в него зубами, как дикая мартышка на лиане. И ни туда, ни сюда.

      – Чижик! Кому говорят – слазь! Вниз давай!

      – Чижик, прекрати валять дурака!

      – Чижик, это что еще за новости?!

      Не-а. Я себя знаю. Сначала горло онемеет, потом руки, затем спина, а потом меня в полубессознательном состоянии всем педсоставом вместе с ректором снимать будут! С помощью уговоров и команды пожарных! Надеюсь, хоть в этот раз никого не покусаю.

      Не покусала, но стыда набралась – на весь мой век хватит.

      – Это просто кошмар. Надо мной теперь весь факультет будет ржать.

      – Да ладно тебе, Фань, – поспешила успокоить верная Улька, шагая рядом по улице. – Главное ведь, что цела осталась! Подумаешь!

      – Понимаешь, я была уверена, что со мной такое больше не повторится. Это же не школа, я должна повзрослеть. А здесь какие-то глупые страхи! – я в отчаянии сжала руки в кулаки. – Откуда он только взялся, этот чертов канат! А еще тренер: чего молчишь? Чего молчишь? А я не могла ничего сказать. Вообще ничего! Неужели с ним никогда не бывало ничего подобного? Чтобы горло свело и ни звука!

      – Тебя парни хотели снять, но он не разрешил.

      – А вот это правильно, – не могла не согласиться. – Уж лучше пусть ржут надо мной, чем обвиняют в чем-то тяжком. Эх, – грустно вздохнула, – такое было настроение хорошее, и на тебе. Весь день насмарку!

      Сейчас только одно могло поднять нам с Ульяшкой расположение духа, и мы, не сговариваясь, направились в буфет. Душить червяка калорией, ага. И знаете, неожиданно придушили, разговорившись с Наташкой Крыловой, занявшей вместе с нами столик. Точнее, Ульяшка разговорилась, а я в самый неподходящий момент сунула нос. И как всегда причина оказалась в приснопамятной троице.

      – Девочки, а вы знаете, – Наташка умяла кусок сосиски в тесте и заметила тоном соседки-сплетницы: – Оказывается, у Мальвина девушка есть.

      – Правда? – тут же охнула Ким, чуть не выпустив из рук стаканчик с горячим чаем, и заметно приуныла. – Да?

      – Правда. Только он ее никому не показывает. Олька Грачева сказала Тимофеевой, а та уже мне. Вроде как у Грачевой с Мартыновым было что-то, и он ей по секрету признался, что занят. Теперь Грачева ревет. Ее, по слухам, еще весной Сокол отшил, а теперь и тут непруха. Они же у нас с Анисимовой первые