Суд. Василий Ардаматский

интересуются, дело-то на контроле у них, а может, уже запрашивают у них, когда мы его туда этапируем.

      – Дай бог, дай бог… – прокурор барабанил толстыми пальцами по столу и смотрел, прищурясь, в темный угол кабинета, будто ждал увидеть там какое-то чудо. И вдруг надвинулся борцовской грудью на стол, сказал энергично: – В этом деле не только Глинкин с Лукьянчиком, в нем может еще оказаться замешанным и честолюбивый господин мундир.

      Следователи молчали, думали, Глушков повел головой:

      – Глинкин преступник с давним стажем, притом пришлый, к местному мундиру он вообще отношения не имеет.

      – Это вы так думаете. А если кто-то скажет, что этот случай подрывает чей-то авторитет?

      – Что касается Лукьянчика, – сказал Арсентьев, – то тут я наблюдаю совершенно неожиданное: все его вроде любили, во всяком случае, популярен он был как никто, а сейчас я не слышу о нем ни единого сочувственного слова.

      Зазвонил телефон. Оганов неторопливо повернулся всем своим могучим корпусом и взял трубку:

      – Да… – Слушая, Оганов привлек к себе внимание Арсентьева, и тот подошел ближе. – Да, да, очную будет проводить Арсентьев… Да нет же! Зачем нам трогать его старые дела? Ими займутся там, в Брянске, куда мы его, не откладывая, и отправим… Ну, если он сам заговорит по Брянску, запишем, но он же о том, что его ждут в Брянске, еще не знает и думает, что взят только по нашим делам… Конечно, конечно… Нет, я лично ничего особенного от этой очной ставки не жду, и даже опасаюсь, что тут какой-то трюк Глинкина… – Оганов глянул на часы. – Через час с небольшим. А вы заезжайте к нам за Арсентьевым. Хорошо… – Оганов положил трубку и некоторое время смотрел на телефон, обдумывая что-то, потом резко повернулся к Арсентьеву. Как пишут в газетах, очная ставка вызвала большой интерес общественности. На ней будут присутствовать прокурор следственного управления областной прокуратуры Фирсов – это он сейчас звонил. С ним будет еще и инструктор адмотдела обкома Щеглов.

      – Они будут участвовать в допросе? – поинтересовался Арсентьев.

      – Не думаю, – ворчливо ответил Оганов. – Все дело, я думаю, в обыкновенном любопытстве и желании появиться перед начальством информированными. А вдруг эти взяточники затеяли скандал и потянут за собой кого еще? Такое вполне может быть. Через час они заедут сюда за вами. Все же вы выгадали – на машине лучше, чем на трамвае. Скажете, нет? – Светлые глаза прокурора смеялись.

      Арсентьев помолчал, ему было не до смеха…

      Очную ставку проводили в кабинете начальника оперативной части следственного изолятора – эта комната была побольше. За столом сидел следователь Арсентьев, а в сторонке, будто занятые какими-то своими делами, сидели, переговариваясь, инструктор адмотдела обкома Щеглов и прокурор следственного управления областной прокуратуры Фирсов. Все ждали, когда приведут арестованных. Надо сказать, все трое чувствовали себя малость тревожно. Арсентьев, тот просто не мог не думать, что сейчас ему предстоит вести сложный допрос на глазах у начальства.