Курск-43. Как готовилась битва «титанов». Книга 1. Валерий Замулин

был изложен замысел командования Центрального фронта по использованию этого танкового объединения в ходе Курской оборонительной операции, рассказано об участии её войск в сражениях на ольховатском и поныровском направлениях и приведены схемы.

      Тем не менее нельзя не согласиться с генерал-майором А. Н. Грылёвым, который ещё в 1960-е гг. откровенно писал об этой серии: «Отмечая весьма положительное значение изданных книг, нельзя не указать и на имеющиеся в них недостатки: относительную узость документальной базы, стремление несколько преувеличенно показать роль «своих» соединений в ущерб правильному изображению взаимодействия с соседями, поддерживающими и приданными частями, некоторое однообразие литературного стиля и «сухость изложения, недостаточно ясные оценки и выводы»[115].

      Отмеченная проблема наряду с перегруженностью героикой и идеологическими штампами была характерной для всей советской военно-исторической и мемуарной литературы, в том числе и посвященной летним боям 1943 г. Как правило, авторы большинства изданий уделяли внимание лишь отдельным сторонам подготовки и проведения Курской битвы, допускали ошибочную интерпретацию событий, умалчивали о недочётах и ошибках советского командования на всех уровнях, преувеличивали значение некоторых событий или деталей, приукрашивали действия советских войск, а нередко отдельные факты и эпизоды просто выдумывали. Вот лишь один небольшой пример из уже упоминавшейся книги «Гвардейская танковая»: «Предусматривалось, – отмечают её авторы, – что войска 13-й армии смогут сдерживать подготавливаемый противником удар в течение первых суток»[116]. В действительности же советская сторона рассчитывала, что эта армия, обладавшая колоссальными силами, сможет удерживать противника на главной оборонительной полосе 2–3 суток. И то, что ударная группировка 9A прорвала главную армейскую полосу уже в первый день наступления, а 6 июля 1943 г. разгорелся бой на второй полосе, за ст. Поныри, и даже на отдельных участках наши войска начали отходить постепенно на юг, стало большой неожиданностью для руководства Центрального фронта. По воспоминаниям члена его Военного совета генерала К. Ф. Телегина, когда 7 июля 1943 г. командующий 13A доложил об отходе, К. К. Рокоссовский был настолько взвинчен, что он его никогда прежде таким не видел, хотя прошёл с генералом армии Сталинград. В разговоре с командармом возмущение и раздражение перехлестывали через край[117].

      В конце 1950-х гг. появилось и начало бурно развиваться новое самостоятельное направление в исторической литературе – военная мемуаристика[118]. Отрывки из воспоминаний участников Великой Отечественной войны публиковались в периодической печати, печатались брошюры, издавались книги воспоминаний полководцев и военачальников, крупных фигур из руководства Красной армии, которые вызывали большой интерес и у специалистов, и у широкой читательской аудитории. Однако в этих работах масштаб вранья и умолчания оказался столь велик, что за его терриконами

115

Военно-исторический журнал. 1968. № 3. С. 83.

116

Высоцкий Ф. И., Макухин М. Е., Сарычев Ф. М., Шапошников М. К. Гвардейская танковая. М.: Воениздат, 1963. С. 28.

117

Телегин К. Ф. Войны несчитаные версты. М.: Воениздат, 1988. С. 231.

118

А. М. Василевский вспоминал, что два первых сборника воспоминаний о войне, «Штурм Берлина» и «От Сталинграда до Вены» (о боевом пути 24A), были подготовлены Воениздатом уже в 1947 г. «Но оба эти труда не получили одобрения И. В. Сталина, – писал маршал. – Он сказал тогда, что писать мемуары сразу после великих событий, когда еще не успели прийти в равновесие и остыть страсти, рано, что в этих мемуарах не будет должной объективности» (Василевский А. М. Дело всей жизни. М.: Политиздат, 1988. С. 306). Таким образом, вплоть до второй половины 1950-х гг. был поставлен крест на всей советской мемуарной литературе о войне.