Белое солнце пустыни (сборник). Рустам Ибрагимбеков

им повстречались несколько всадников – то был Джевдет со своими людьми. Он поклонился Абдулле, приложив руку к груди и осветив свое порочное бабье лицо льстивой улыбкой; о нем ходила дурная слава как о сластолюбце, любителе малолеток и мальчиков.

      Абдулла кивнул в ответ: они с Джевдетом не были врагами.

      – Куда путь держишь, ага? – почтительно поинтересовался Джевдет, с благодарностью приняв от Абдуллы сигару.

      Они закурили, двигаясь рядом, круп в круп.

      – Туда, – неопределенно махнул рукой Абдулла, на всякий случай не раскрывая своего маршрута.

      – Что невесел? – спросил Джевдет.

      – Чему радоваться? – вопросом на вопрос ответил Абдулла.

      – Да, нечему, – согласился Джевдет. – Вон как все перевернулось…

      Они помолчали.

      – За своими женами едешь? – вновь деликатно поинтересовался Джевдет, но глазки его хитро блеснули.

      – Знаешь, где они? – равнодушно спросил Абдулла.

      – Может, знаю… Говорят, их повели в Педжент… – Джевдет искоса наблюдал за Абдуллой, за его реакцией.

      – Махмуд! – зло крикнул Абдулла, огорчившись, что Джевдет знает больше, чем он.

      Махмуд подскочил, ожидая приказаний.

      – Возьми людей. Скачите в Педжент. Разузнай все. И сообщи… Вот, добрый человек подсказал. – Абдулла кивнул на Джевдета. – Я у тебя в долгу, Джевдет… Сам куда путь держишь?

      – До ближайшего колодца… А там посмотрим. – И, почтительно откланявшись, Джевдет со своими людьми поскакал в противоположном направлении.

      Отряд Рахимова медленно, шагом тащился по пустыне – девять бойцов, спешившись, отдали своих лошадей закутанным в чадры женам Абдуллы.

      Рахимов нервничал, сновал из одного конца отряда в другой, поглядывая на женщин с плохо скрываемым неудовольствием. Затем подъехал к новому взводному, который вчера был назначен вместо погибшего Квашнина.

      – Совсем отстали, – сказал Рахимов.

      – С бабами нам его не догнать, – махнул рукой взводный, красивый гибкий таджик с тонкими усиками. Рахимов молча согласился. Увидев, как молоденький боец Петруха заигрывает с одной из женщин, что-то шепча ей и посмеиваясь, он вытянул камчой по крупу его коня – так что тот бешено рванул и понес Петруху. Рахимов погрозил парню вслед плеткой, строго прикрикнул на женщин и вернулся в голову отряда.

      Взводный усмехнулся: он считал, что Рахимов излишне деликатен по отношению к этому никому не нужному гарему.

      – Доведу их до колодца и брошу! Дам пшена, полмешка воблы, а дальше – как сами знают, – решительно заявил Рахимов.

      – Ты у каждого колодца так говоришь, – снова усмехнулся взводный.

      – А что делать? – воскликнул Рахимов. – Жалко же баб.

      – Что делать? – переспросил взводный, пожал плечами. – Дать им Петруху в сопровождение… и пусть топают до Педжента. А мы бы рванули за Абдуллой.

      – Петруха им не защитник, – вздохнул