Странствия Шута. Робин Хобб

не могу понять. Ты говоришь, тебе ничего не известно о твоем сыне. Но ты, как я вижу, уверен, что он существует. Просто потому, что тебе сказали об этом твои палачи в Клерресе. Почему ты им веришь? Как так может быть, что они знают о таком ребенке, а ты нет?

      – Потому что у них собрано сто, тысяча или даже десять тысяч пророчеств о том, что если я сумею выполнить свою задачу как Белый Пророк, то на смену мне придет наследник. И он изменит мир еще больше, чем я.

      Я заговорил, тщательно подбирая слова, чтобы не обидеть его:

      – Но сотни пророчеств сулили тебе скорую смерть. А ты выжил. Так стоит ли верить этим предсказаниям? Может, никакого сына и нет вовсе?

      Он долго молчал, прежде чем ответить.

      – Я должен действовать так, будто это правда, – сказал Шут наконец. – Если он существует, мы должны найти его и защитить. Иначе они найдут его первыми, и тогда жизнь его превратится в сплошную муку. Он умрет, и эта смерть станет несчастьем для всего мира. Так что у меня нет выбора: я должен верить в его существование, хоть и не понимаю, как такой ребенок мог появиться на свет. – Он уставился в темноту. – Фитц… Там, на рынке… Кажется, он был там. Я прикоснулся к нему, и в тот же миг узнал. Сердцем почувствовал. Это был мой сын! – Он прерывисто вздохнул и проговорил дрожащим голосом: – Мир вокруг нас вдруг сделался таким светлым и прозрачным. Я не просто мог видеть – я мог видеть все возможности, все пути, протянувшиеся в будущее от той минуты. Всё, что мы с ним могли изменить вместе… – Он говорил все тише и наконец умолк.

      – Но вокруг тебя тогда вовсе не было светло – зимний день уже клонился к закату. А единственный человек, к которому ты прикоснулся… Шут! Что случилось?

      Он вдруг качнулся вперед и закрыл лицо руками. Потом горестно признался:

      – Мне нехорошо. У меня спина мокрая.

      Мое сердце упало. Я подошел к нему и встал сзади.

      – Наклонись вперед, – мягко попросил я.

      На удивление он послушался меня. Его ночная рубашка на спине и впрямь была мокра, но не от крови.

      – Подними рубашку, – сказал я, и Шут попытался, но удалось ему это только с моей помощью. Я поднял свечу повыше, чтобы посмотреть… – Ох, Шут! – выпалил я, прежде чем успел прикусить язык.

      Рядом с позвоночником у него на спине было зловещего вида вздутие, которое лопнуло и сочилось зловонной жидкостью. Струйка текла по тощей, иссеченной шрамами спине Шута.

      – Не двигайся, – сказал я и отошел, чтобы взять у очага котелок с теплой водой. Я смочил в нем свой носовой платок и отжал его. – Придется потерпеть, – предупредил я и стал протирать нарыв.

      Шут громко зашипел и опустил голову на сложенные на столе ладони.

      – Тут вроде как нарыв. Он вскрылся, и, возможно, это к лучшему.

      Он ничего не сказал, только слегка вздрогнул. Я даже не сразу понял, что он потерял сознание.

      – Шут? – Я тронул его за плечо.

      Ни слова, ни движения. Тогда я отыскал Силой Чейда.

      С Шутом беда. Ему стало хуже. Можешь прислать в свои старые комнаты какого-нибудь