Хризалида. Безграничный. Джон Голд

хруст костей, и спасительная тьма дала мне заснуть.

      Очнулся я на том же самом дереве, где и упал. Прошло около трех минут, а падший бог не появлялся. Дерево начало прорастать новыми корнями вдоль всего ствола. ЭлДжей использовал панацею и сейчас вовсю работал аурой жизни, повышая шансы на спасение в случае появления врага. А его все не было.

      Глаза открывались и закрывались не синхронно, левую часть тела постоянно сводили судороги. Активация резонанса едва не убила меня в реальности и чуть не лишила персонажа в «Хризалиде».

      Гнев больше не давил, даже когда я отошел от дерева. Может, испытание закончилось?

      Потихоньку приходя в себя, двинулся вдоль зоны отдыха в ту сторону, где раньше давление гнева усиливалось. В нос ударил знакомый букет ароматов из деревни, и я понял, что стою на границе огромного города.

      Текущая локация: Город Нирим. Район первой эпохи «Хризалиды».

      Разум с трудом осознавал происходящее. Из белой пелены за спиной двигался непрерывный поток из местных. Вот отец вел двух малолетних детей за руку, а его жена несла грудничка, который постоянно кричал. Им повезло, что смогли попасть сюда вместе, а не страдать от одиночества, ища друг друга.

      Голова работала все хуже, потоки сознания путались, и я упал на колени. Левая часть тела перестала слушаться окончательно.

      Критическое состояние здоровья.

      Экстренное отключение от «Хризалиды» через 3… 2…1.

      Выход.

* * *

      Мне снова снился сон о цветочном поле и девушка в белом платье. Я чувствовал тепло ее рук, заботу обо мне и моем здоровье. Боже, если ты есть, я искренне тебя благодарю за этот сон. Мне не хватало слов, чтобы описать это приятное чувство. Она оберегала меня и страдала, когда мне плохо. Словно мама, которой у меня никогда не было. Я хотел остаться тут, с ней, на этом цветочном поле. Пусть это сон, но для меня он краше реального мира, где только боль и страдания. Прошу, останься со мной. Стой, не бросай меня, мама, не бросай меня!

      В себя я пришел из-за того, что меня трясли чьи-то сильные руки. На заднем фоне был слышен голос уже знакомого доктора, ворчливо упрекавшего за халатное обращение с собственным здоровьем. Боже, почему ты так не любишь меня? Зачем мне столько страданий? Разве я был плохим человеком? Хватит. Я буду полагаться только на свои силы, а не на чью-то милость.

      Медбрат тормошил меня, стараясь привести в чувство.

      – Очнулся? – Не открывая глаз, я понял, что это Клод.

      – Знаешь… Я хотел в жизни лишь одного. Возвращаясь домой, чувствовать запах вкусного маминого ужина и слышать звук посуды, который доносится с кухни. Это всегда дает мне знать, что с мамой все хорошо и она дома. Это всегда будет моим успокоением.

      – Что? Рибонз, очнись! Ты в клинике по состоянию здоровья.

      На глаза наворачивались слезы, и я прикрыл их рукой.

      – Со мной все хорошо, Клод. Со мной все будет хорошо.

      Ему незачем было знать, что у меня на сердце. Каждый живет своими проблемами в своем крохотном мире, где нет места помощи ближнему.

      Меня перевели обратно в палату спустя трое суток.