Беспризорница. Анастасия Шерр

Любви нищей бродяжки к криминальному авторитету, для которого такие, как она – пыль.

      Знакомьтесь! Екатерина Семечкина, она же Катька-проныра – девочка с улицы, оборванка, воришка. Эта сложная, временами жёсткая история о ней, маленькой беспризорнице, полюбившей бандита.

      За идею и поддержку благодарю Бестужеву Галину.

      ГЛАВА 1

      1992 год

      – Реще, бля, шевели копытами! Они рядом уже! – визжал Сенька, ловко петляя босыми ногами и перепрыгивая осколки от разбитых бутылок. – Давай, Катька! Давай! Ну чё ты тащишься?!

      Я и правда старалась. Только, в отличии от Сеньки была загружена под завязку. У него всего-то парочка булок с изюмом да буханка хлеба, уместившихся за пазухой. Мне же не удалось добраться до лотка с выпечкой, а потому схватила шерстяное одеяло у старухи. Одеяло, сволочь, огромное и тяжёлое, но бросить жалко. Это же за сколько его продать можно будет? Можно, конечно, и себе оставить, да в первую же ночь и сопрут. Ещё и придушить могут.

      – Бля, брось его на хер, дура! – Сенька уже перемахнул через забор, а я резко затормозила, заскользив по грязи.

      Мне самой-то через этот забор не перелезть, а с одеялом и подавно…

      – Вон они! Лови, крысёнышей! – из-за угла появились три мужика с рынка, бегущих к нам чуть ли не с факелами и вилами.

      Уроды. Лучше бы делом занимались. К примеру, вытаскивали бы страну из задницы. Да только не до этого им. Проще ведь в своих проблемах и нищете обвинить малолеток. Их и поколотить можно безнаказанно. Если это мудачьё меня догонит, то отобьют все почки и сломают рёбра, а последние и так побаливают после прошлого раза, когда я зацепилась курткой за забор и на нём повисла. Думала, убьют к хренам собачьим. Обошлось. Но не факт, что сейчас пожалеют. Тут уж как повезёт. Наша жизнь – рулетка.

      – Бросай! Давай же! – Сенька уже готов был рвануть, но не мог меня оставить.

      Нет, не потому, что наша дружба настолько сильна и его совесть сожрёт, случись чего со мной. В этом мире каждый за себя и плевать всем на ближнего. Всё дело в том, что у меня в кармане мелочь, которую мы вместе наклянчили у перехода. Так бы уже давно Сенькины голые пятки сверкали вдалеке.

      Я задумалась на пару секунд. Вряд ли успею перелезть через забор, даже если скину трофей. Да и не для того я со злющей бабкой за него дралась, чтобы вот так бросить.

      – А, ну тебя! – Семён, сука, махнул рукой и юркнул в кусты. Ссыкло, блин!

      Мне не осталось ничего, кроме как бежать обратно. Да только куда? Как прошмыгнуть мимо этих сволочей и целой остаться?

      – А-ну, попробуй догони урод жирный! – завопила приближающемуся мужику с палкой, которой он обещал отходить меня по башке и бросилась ему навстречу, обняв одеяло, словно оно сможет меня спасти.

      Мужики от неожиданности затормозили, а я, ухмыльнувшись, резко рванула в сторону и прямиком мимо них.

      – Отсосите, козлы!

      Над головой просвистела та самая палка и я драпанула так, что беги за мной сам Сенька, не догнал бы.

      Правда, так везло не всегда. Обычно всё происходило с точностью до наоборот. Так уж повелось, что нас, беспризорников, никто не жалеет и при любой мало-мальской возможности пинают от души.

      Другое дело домашние «цветы жизни». Их любят, их конфетками угощают. Особенно бабули на рынке. Те самые бабули, что сегодня бросали в нас протухшие помидоры и орали матом.

      – Мать твою, Катька, бля! Я думал, тебя палками забили! – увидев меня в «хате», хромающую в обнимку с испачканным в грязи одеялом, Сенька, мягко говоря, охренел. – А бабки где?

      – Где, где? В Караганде! С крысами не делюсь! – хотелось вмазать полудурку, бросившему меня одну в том тупике.

      Окажись я чуть медленнее, а мужики попроворней – не вернулась бы сейчас обратно. Скорее всего, валялась бы в какой-нибудь луже со сломанным позвоночником.

      – Э-э-э! Ты это… Не борзей, поняла, проныра? Я чё, виноват, что ты мелкая выросла, через забор не перепрыгнешь?

      Ну, тут он прав, конечно. С моим ростом особо не поскачешь. Зато я пролезаю в такие щели, где даже кошка не протиснется.

      – Ладно, на свои бабки, – швырнула ему его долю и потащила одеяло к своему матрасу.

      Да и наплевать, что сопрут. Хоть одну ночь посплю в относительном тепле. Если б ещё матрас нормальный был, а то одна тряпка от него осталась. Впрочем, похвастаться постельным тут никто не мог. Все на своих лохмотьях спали или же на проссаной подстилке, что некогда была периной какого-нибудь старика, а после его смерти угодила на помойку.

      – Жрать хочешь? – Сенька, похоже, решил искупить свою вину и протянул мне булку, которую спёр у лоточника.

      Конечно же, я хотела. Проглотила булку, почти не прожевав, и уставилась на Семёна.

      – Дай ещё.

      – А ты не охерела, а, проныра? Надо было не одеяло тырить, а жрачку!

      Вот жлобина. А я ему еду таскала, когда встать не мог после побоев.

      – Подавись, урод, – укуталась в одеяло и легла, пытаясь унять дрожь.

      Похоже,