.

будто я стал частью самолета. Пусть обычные люди останутся прикованными к далекой траве внизу, но небеса будут моими.

      Когда я перешел на четвертый курс, в культуре стала чувствоваться тяга к бунту. В Монтгомери, штат Алабама, черные во главе с молодым проповедником по имени Мартин Лютер Кинг бойкотировали общественные автобусы. По всем университетам Америки группы «битников» отращивали бороды, читали стихи и вообще вели себя очень странно. В прочной основе восьмилетки Айка стали появляться волосяные трещины, но на мою жизнь они так и не повлияли. Я слишком напряженно работал и был слишком близко к моим целям, чтобы дрейфовать в каком-то ином направлении.

      Занятия заканчивались, и я стал получать предложения работы с соблазнительными зарплатами – хороший инженер из Пёрдью мог рассчитывать примерно на 380 долларов в месяц. Это было неплохо для человека, который хотел стать инженером, но моя военно-морская мечта была жива и здорова.

      Я стал выпускником Пёрдью 6 июня 1956 года со степенью бакалавра по электротехнике и со средним баллом 5,1 по шестибалльной шкале, и был зачислен в звании энсина в резерв ВМС США. Через две недели я прибыл в Пенсаколу, штат Флорида, для службы на борту CV-48 «Сайпан» – старого угловатого авианосца, который ВМС вывели из боевого состава и передали для использования в учебных целях. Но в моих глазах этот древний корабль с плоской палубой просто сиял. Я должен был флоту три года службы – два обязательных в зачет обучения в университете и еще один, добавленный для летной подготовки.

      Я влился в экипаж «Сайпана» на 18 следующих недель, чтобы в октябре получить возможность начать предварительное летное обучение. Тем временем я узнал, что те пилоты на «Сайпане», которые назначены на нелетные должности – оперативные или по обслуживанию и ремонту техники – должны летать как минимум восемь часов в месяц, чтобы получать полетные деньги, и стал напрашиваться к ним на заднее сиденье так часто, как мог. Награда не заставила себя ждать – некоторые из этих кадровых офицеров рекомендовали мне подать рапорт о переводе на действительную службу. Я это сделал, и рапорт был принят. Тем самым я избавился от приставки «резерв» и более не воспринимался как временное лицо. Конечно, было приятно видеть надпись «ВМС США» в сочетании со своей фамилией, но это еще не обещало долгой карьеры во флоте. В то время только выпускники Военно-морской академии в Аннаполисе имели право рассчитывать на адмиральский вымпел.

      Я служил офицером на корабле, и когда «Сайпан» вышел в Мексиканский залив, проводил много часов на палубе, наблюдая, как курсанты стараются сесть. Не у всех это получалось хорошо. В их кабинах сидел будущий я, и эти ребята делали то, чем я надеялся заняться в течение следующего года – подходить на винтовом T-28 к палубе и цепляться за трос «Сайпана» хвостовым крюком. Этот год тянулся как вечность, и время шло столь же медленно, как перед Рождеством, когда я ждал его ребенком.

      Я все еще слушал лекции по летным дисциплинам, когда советский