В ту же реку. Начало пути. Николай Дронт

поселка выбирают покрепче, остальные идут на дрова.

      По результату разговора у меня теперь должность слесаря-инструментальщика 3-го разряда. Синекура. Оклада нет, сдельщина. Закрывать обещает двести рублей в месяц без учета надбавок. Северные сто шестьдесят и двадцать за выслугу. Всего триста восемьдесят, очень прилично. Однако осадок от разговора остался, да и студии лишился. Зато на работу могу не ходить.

      С одной стороны, могу не ходить, с другой – дядя Витя учит. Обустроился у него в мастерской, он сам предложил. Стал инструмент раскладывать и вдруг вижу на верстаке рецепт. Не на обычной желтоватой бумаге, а красивый, белый, весь в тонких узорах, как на денежных купюрах, и тоже с водяными знаками. Я раньше похожий только раз видел, и то случайно. На таких бланках в Союзе выписывали рецепты на наркотики. Дядя Витя заметил мой взгляд и хмыкнул:

      – Умный ты, всё-то знаешь. Вот и про лекарство сразу понял. А что Витя Калина спекся, даже не догадывался.

      Тут-то он и рассказал, что освободили его не по УДО, а по актировке, как хронически тяжелобольного. Думали, он на операцию пойдет, однако после нее редко больше полугода живут. Больной под нож не полез и живет уже четыре года. Несколько времени назад начались боли, значит, конец уже близок. Пока ходит, но врач обещает не больше двух-трех месяцев. Железный мужик! Так держаться перед смертью мало кто может. Рак и в XXI веке не победили, а сейчас только самое начало войны с ним. Главное, ведь сказать-то нечего. Сочувствия ему точно не нужно. А иного ни я, ни кто другой предложить не может. Здоровье не купишь. Спросил для приличия:

      – Может, могу чем помочь?

      – Можешь, – ответил старик. – Не пыли. Всё едино никто ничего не сделает. Скоро уходить придется.

      И ведь возразить нечего. Расстроился я просто жуть как. Так представляете? Меня Калина успокаивать начал. Другой сам от расстройства в запой бы ушел, а этот… Уважаю человека. Он настоящий боец.

      Новым фотографом стал муж начальницы. Неожиданный поворот. Хотя он сразу попросился на стажировку к Ник Нику, значит, мужик нормальный и работу потянет.

      Художником на трех работах стал парень, приехавший летом на рыбозавод. Заработать толком не смог, загулял на Тайване, потому решил остаться до следующего сезона. Максимка уже работает ночным сторожем летних цехов рыбозавода и бросать не собирается. А что? Сиди себе в сторожке, никому заметённые цеха не нужны. Пришел, печку истопил, чайку заварил и дрыхни до утра, только дровишки подкидывай. В теории, за ночь надо бы пару обходов сделать, но зачем? Кому надо?

      Экзамен на сдачу разряда назначили на следующий день. Комиссия сначала погоняла по теории и технике безопасности, но без души, чисто формально. Затем заставили заточить фрезу, разобрать и починить ручную дрель, причем для нее пришлось выточить на токарном станке шайбу. Целый день, однако, провозились со мной уважаемые люди, но экзамен приняли и даже похвалили. Вечером устроил банкет в столовке.

      – Вроде не того… – нерешительно попытался отказаться председатель