1970. Евгений Щепетнов

Петровича поползли вверх. – Откуда пули и осколки?! Война-то закончилась…

      – И что? Он мог и ребенком попасть под пули. И осколки летели во всех, не разбирали, пацан ты или взрослый мужик. Уж поверьте, я в ранениях разбираюсь. Всю войну в медсанбате прошла, если вы забыли.

      – Ну-у… конечно! – завотделением согласно закивал. – Конечно, я вам верю! Просто как-то неожиданно… мирное время, и вот – пули! Только вы уверены, что ранения получены именно тогда?

      – Да кто знает… то, что им несколько лет, это определенно. Одно даже сквозное. Навылет пролетела! Чистенько так… калибр небольшой. Итак, судя по состоянию здоровья, нашему пациенту примерно сорок лет.

      О как! Я чуть не закашлялся, и мне стоило больших усилий сдержаться. Может, нарочно провоцирует? Чтобы проверить, помню я или нет? Хотя… нет, серьезно говорит. Да и в самом деле – я же спортом занимаюсь и выгляжу получше многих молодых. Да и всегда у нас, Карповых, была такая особенность – мы выглядели моложе своих лет.

      В юности это ба-альшая проблема! Из-за девушек. Им на хрен не нужен маленький полутораметровый пацанчик с пухлыми губками, которого так и хочется назвать Мишенькой. Это потом я начал расти, да так начал, что многие из моих друзей и знакомых свободно проходят у меня под мышкой. А тогда… В общем, мне и в самом деле не дашь больше сорока. Ну да, седой, так мало ли что? Многие седеют рано. Жизнь такая! Стригусь я очень коротко, почти наголо, так что и не видно седины. Бороду вот только отрастил, но это просто от лени. Да и жена говорит – мне идет. Мол, на Николая Второго похож. Сомнительное достоинство, конечно, – последнего царя я не уважаю, считаю его виновником всех последующих бед России, но надо признать – мужчиной он был симпатичным. Настоящий полковник!

      – Явно не чужд занятию спортом… – задумчиво продолжила Зинаида Михайловна и вдруг без всякого предупреждения злодейски цапнула меня за мошонку и так сжала, что я едва не взвыл. – С мужским делом тоже все в порядке, кое-чем может даже гордиться. Все первичные признаки на месте – видишь, Оленька? А ты все себе жениха ищешь! А тут вон какой джигит! Спортсмен! Мужское достоинство на зависть! А еще – памяти нет. Ты накуролесишь на стороне, а он и забыл! И в семье тишь и благодать!

      Оленька захихикала, закрыв пунцовое лицо руками, Михаил Петрович хохотнул, а я возвел очи горе – что мне еще оставалось? Стукнуть зловредную старуху по руке? Вот же старая ведьма! Да чтоб у тебя рука отсохла!

      Будто услышав мои мысли, докторша меня отпустила, уселась на свое место, одобрительно разглядывая меня со всех сторон, так скульптор смотрит на изваянное из мрамора произведение своих рук. А я с некоторой досадой почувствовал, что мне сейчас стоило бы прикрыть срам хоть какой-нибудь тряпочкой. Иначе моя мужественность будет совсем уж теперь ясна. Глупо, да – на осмотре у врача! Тьфу!

      Отвлечься от хихикающей Оленьки… вспомнить таблицу высот при стрельбе… мысленно собрать-разобрать СВД… Фу-у… отпустило. Чертова старуха! Хм… интересно было бы посмотреть на тебя в молодости! Небось не терялась…