На изломе алого. Янина Логвин

Сашка. – И я тоже.

      Эти двое еще не все договаривали и не все понимали. Не смели, не знали слов, заполняя паузы молчаливыми взглядами. Но потребность объясниться была, и это тоже казалось странным.

      Сашка отвернулась первой и стала подниматься по лестнице, но Игнат догнал.

      – Аля, подожди! Пожалуйста, возьми! – раскрыв рюкзак, достал и сунул ей в руки простую картонную коробку, размером вдвое меньше тетрадного листа. – Это тебе.

      – Что это? Зачем?

      – Сувенир. Просто так.

      – Что? – изумленно выдохнула Сашка, но Игнат уже сбежал вниз, испугавшись, что она передумает взять подарок.

      – Аля, только не открывай сейчас, – попросил, – дома посмотришь. Если прислушаться, то она шумит.

      – Постой, Пух!

      Он спустился на этаж, но, конечно, смотрел на нее.

      – Скажи, а ты… Ты научился играть на гитаре? Хоть немного, как хотел?

      Игнат улыбнулся, и ямочки на щеках ожили. При взгляде на них у Сашки радостно встрепенулась душа.

      – Да! Конечно, я еще не все умею, и многому предстоит научиться, но я стараюсь. И даже песню придумал! Если хочешь, я мог бы тебе сыграть.

      Он мог бы ей сыграть…

      Сашка вдруг помрачнела и отпрянула от перил. Отвернувшись, быстро направилась к своей квартире.

      – Пока, Савин. И не жди меня завтра утром! Все равно с тобой в школу не пойду!

      А ночью отца снова мучил кошмар. Это случалось нечасто, они были в доме одни, и Сашка поспешила на помощь.

      Шевцов был пьян и метался по полу. То ли полз, а то ли катался – в полутьме отцовской спальни она так и не поняла, только услышала хриплые стоны и короткие выкрики. Это могло продлиться до утра и напугать соседей, и Сашка включила свет, склонилась над мужчиной и затормошила его, повторяя громким шепотом:

      – Пап! Пап, проснись! Пожалуйста, проснись! Ты громко разговариваешь, так нельзя!

      Крепкая лапища взлетела от пола и обхватила тощую Сашкину шею. Глаза так и не открылись.

      – Сука! Убью! Задавлю, гниду! Весь десант положили, а спросить не с кого! Кто за них ответит, кто?.. Убью!

      Это произошло не впервые, пальцы на шее сомкнулись, и Сашка ударила отца в лицо так, как он учил – прямым ударом, со всей силы своих тонких рук. Из носа потекла кровь, но мужчина очнулся. Глянул осоловело…

      – Санька?

      – Я, пап.

      – Исчезни, пока не придушил, – прохрипел и затих, упав лицом в пол. – Сейчас приду в норму.

      Придет, Сашка не сомневалась. Всегда приходил. Главное, что приступ уже прошел. Пролежит так час или два, а может быть, до утра, выпьет две кружки крепкого чая, примет ледяной душ и пойдет на работу.

      Девочка встала и выключила свет. Набросила на отца плед. Ее рукам было по силам остановить его, но не по силам поднять взрослого мужчину и уложить в постель.

      Она вернулась в свою комнату и прикрыла дверь. Ночь была глубокой и тихой, спать не хотелось. Сашка подошла к столу и включила настольную лампу. Когда свет зажегся, медленно опустилась на стул и протянула руку к небольшой картонной коробке. Придвинула ее ближе и еще с минуту смотрела, поглаживая крышку