Бесконечная война. Сергей Савинов

действительно ощущается богом, а не просто вырвавшимся на несколько шагов вперед конкурентом.

      С другой стороны, внутри нет никакого смущения – тех же жнецов я в свое время боялся гораздо больше. Может быть, тут дело в том, как я все-таки много успел за последнее время? Или, наоборот, в том, что я сейчас даже не вижу границ разделяющей нас пропасти и, соответственно, не имея возможности объективно оценивать опасность, просто-напросто ее игнорирую. А что, дурацкое, но от этого не становящееся менее банальным свойство человеческой психики – игнорировать то, что ты не понимаешь. Вот сколько человек задумываются о том, что в любой момент гамма-излучение взорвавшейся слишком близко звезды или крупный астероид, случайно попавший в гравитационный колодец, могут уничтожить жизнь на нашей планете? Шансы, конечно, невелики, один к миллиарду или даже меньше. Но они есть… И что теперь? Жить в постоянном ожидании, думать о том, что каждую секунду есть крошечный шанс на то, что все кончится? Да такое может сломать любого… Вот только чего это меня на космос потянуло? Или подсознательно я сравниваю силу Медеи с мощью законов природы, управляющих всей нашей вселенной? Не слишком ли?

      И тут я заметил то, что моментально отвлекло меня от абстрактных мыслей и вернуло к реальности. Шагающая до этого с видом ожившей античной статуи богиня неожиданно начала морщить нос. Как будто ее преследует неприятный запах, который, отвыкнув от своего тела, она пока даже не воспринимает. Я же при этом не чувствую ничего отвратительного, троица наших разведчиков тоже ведет себя как ни в чем не бывало. Вывод? Рядом есть какой-то раздражитель, который могут заметить только существа божественного уровня. Да, судя по неосознанной реакции Медеи, вряд ли это что-то хорошее, но почему бы не воспользоваться этой ситуацией, чтобы наконец-то взять свое первое очко.

      Итак, отправляю Брюса в полет, а сам начинаю двигаться немного медленнее, чтобы мы не успели уйти слишком далеко от столь интересного места. Периодически переключаюсь на своего летучего мыша и осматриваю окрестности. Сначала поиски не приносили никакого результата, но потом я догадался прикинуть направление ветра и заложить для своего разведчика в той стороне дугу побольше. И сразу же обнаружил кое-что интересное: относительно небольшие (около квадратного километра) развалины, по большей части ушедшие под землю, и посередине сохранившийся немного получше то ли храм, то ли древний форпост.

      Что ж, теперь надо узнать, что это такое. Немного ускорившись, я догнал Абрамова и, пристроившись поближе к своему самому разговорчивому компаньону, вкрадчиво поинтересовался, а что это у них за руины рядом с крепостью. И, как оказалось, это была верная тактика – говорить не о прошлом, которое оказалось у нас под своеобразным запретом, а о настоящем.

      – Это один из форпостов Номеноса. Говорят, основатели нашей крепости как раз исследовали его, когда все произошло, – Абрамов начал говорить и тут же сбился на тему, их же отрядом и определенную как запретную.

      Лурье недовольно